Включение в реестр требований кредиторов фиктивных требований

По своей правовой природе требование о включении в реестр задолженности аналогично исковому требованию о взыскании долга по соответствующему виду договора, за тем исключением, что в первом случае в отношении ответчика проводятся процедуры несостоятельности.

Недобросовестные должники и аффилированные с ними лица зачастую используют это обстоятельство, создавая формальный документооборот для включения в реестр требований кредиторов фиктивных и контролируемых ими требований для получения доминирующего положения на собраниях кредиторов, а также значительной части денежных средств от продажи имущества несостоятельного должника.

Однако нахождение ответчика в статусе банкротящегося лица с высокой степенью вероятности может свидетельствовать о том, что денежных средств для погашения долга перед всеми кредиторами недостаточно. Поэтому в случае признания каждого нового требования обоснованным, доля удовлетворения требований этих кредиторов снижается, в связи с чем они объективно заинтересованы, чтобы в реестр включалась только реально существующая задолженность.

Для противодействия реализации схем по включению в реестр требований кредиторов фиктивных требований, не отражающих реальные хозяйственные операции, в практике судов для дел о банкротстве выработан повышенный стандарт доказывания при рассмотрении заявления кредитора о включении в реестр. То есть в обязанности суда входит более тщательная проверка обоснованности требований по сравнению с обычным гражданским процессом, представляющая собой исключение из установленного ст. 9 АПК РФ принципа состязательности арбитражного судопроизводства.

В этом случае основанием для включения требования в реестр является предоставление кредитором доказательств, ясно и убедительно подтверждающих наличие и размер задолженности перед ним и опровергающих возражения заинтересованных лиц об отсутствии долга (п. 26 постановления Пленума Высшего Арбитражного суда Российской Федерации от 22 июня 2012 года № 35, определения Верховного суда Российской Федерации от 4 июня 2018 года № 305-ЭС18-413, от 13 июля 2018 года № 308-ЭС18-2197).

Так, в одном из дел, рассмотренных Арбитражным судом Хабаровского края, было подано заявление о включении в реестр требований кредиторов должника в отношении задолженности, вытекающей из договора поставки строительных материалов.

Наличие долга подтверждалось договором поставки, товарными накладными, спецификациями, передаточными документами, платёжными поручениями о частичной оплате, актом сверки расчётов.

С точки зрения обычного общеискового процесса названных документов было вполне достаточно для взыскания долга.

Однако, возражая против заявленных требований, арбитражный управляющий указывал на отсутствие доказательств приобретения соответствующего товара у производителей, его фактической доставки, отсутствия финансовых источников у кредитора для приобретения строительных материалов на соответствующую сумму, создания формального документооборота, направленного на подтверждение необоснованных денежных требований.

Из собранных по делу доказательств следовало, что основным видом деятельности кредитора согласно данным ЕГРЮЛ являлась деятельность ресторанов и кафе, розничная торговля пищевыми продуктами.

В материалах дела не были представлены доказательства приобретения соответствующих строительных материалов кредитором у третьих лиц или производителей.

При этом судом было установлено, что часть якобы поставленного товара являлась бетоном.

На основании представленных арбитражным управляющим доказательств было установлено, что при плюсовой температуре окружающей среды срок застывания бетона после его отгрузки составляет четыре часа.

Это обстоятельство, учитывающее сроки сохранения товарных характеристик бетона, было расценено судом как свидетельство того, что данный стройматериал не мог быть приобретён в иных организациях, находящихся за пределами локации должника и кредитора (Ванинский и Советско-Гаванский районы). В то время как организации, осуществляющие выпуск бетона, расположенные в данных районах, не подтвердили его реализацию в указанный период спорному кредитору.

Суд также отметил, что по условиям договора, представленного в материалах дела, доставка стройматериалов осуществлялась истцом за его счёт. При этом, исходя из объёма поставленных стройматериалов, их завоз должен был производиться большим количеством грузовых и специализированных автомобилей. Так, по расчётам суда, основанным на открытых источниках информации, для перевозки товарного бетона в спорном количестве необходимо не менее 92 автобетоносмесителей (с объёмом готового замеса 4,0 куб. м) или 246 автобетоновозов (с загрузочной емкостью 1,6 куб. м); для перевозки щебня в количестве 1 250 куб. м необходимо не менее 62 самосвалов КАМАЗ с большим объёмом кузова. Между тем документов, подтверждающих фактическую доставку должнику стройматериалов (договоры аренды транспортных средств, договоры перевозки, транспортные накладные, путевые листы), в материалы дела не представлено, в то время как по сведению ГИБДД транспортных средств за кредитором и его директором не зарегистрировано.

В этой связи суд пришёл к выводу о мнимом характере договора поставки, то есть о его совершении лишь для вида, без намерения создать соответствующие ему правовые последствия (п. 1 ст.170 ГК РФ), отказав в удовлетворении требований кредитора.

Данный подход является обоснованным.

Характерной особенностью мнимой сделки является то, что стороны стремятся юридически правильно оформить все документы, не намереваясь при этом создать реальных правовых последствий. В связи с этим установление несовпадения воли с волеизъявлением относительно обычно порождаемых такой сделкой гражданско-правовых последствий является достаточным для квалификации её в качестве ничтожной (определение Верховного суда РФ от 25 июля 2016 года № 305-ЭС16-2411).

В таких случаях в делах о банкротстве суды проверяют возражения о фиктивности договора, положенного в основу требования, в том числе при необходимости путём исследования всей производственной цепочки и закупочных взаимоотношений с третьими лицами, последующей судьбы поставленных товаров, а также экономической целесообразности заключения самой сделки.

Ещё более строгий стандарт доказывания, нежели чем к обычному кредитору в деле о банкротстве, применяется в случаях, если судом устанавливаются признаки формальной или фактической аффилированности должника и кредитора. Заёмщик должен исключить любые разумные сомнения в реальности долга, так как общность экономических интересов повышает вероятность представления кредитором внешне безупречных доказательств исполнения по существу фиктивной сделки с противоправной целью последующего распределения конкурсной массы в пользу «дружественного» кредитора и уменьшения в интересах должника и его аффилированных лиц количества голосов, приходящихся на долю независимых кредиторов (определения Верховного суда РФ от 26 мая 2017 года № 306-ЭС16-20056(6), от 11 сентября 2017 года № 301-ЭС17-4784), что не отвечает стандартам добросовестного осуществления прав (ст.ст.1, 10 ГК РФ).