Новое в вопросе разграничения трудовых и гражданско-правовых отношений

Зачастую работодатели полагают, что, поменяв название заключаемого с работником договора с трудового на гражданско-правовой, они выводят складывающиеся с работниками отношения за рамки регулирования трудовых отношений.

В этой связи следует обратить внимание на разъяснения, данные в пп. 17, 18 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 15 от 29 мая 2018 года, согласно которым при квалификации отношений с работником суды должны не только исходить из наличия (или отсутствия) тех или иных формализованных актов (гражданско-правовых договоров, штатного расписания и т.п.), но и устанавливать, имелись ли в действительности признаки трудовых отношений и трудового договора, указанные в ст.ст. 15, 56 ТК РФ, был ли фактически осуществлён допуск работника к выполнению трудовой функции.

К характерным признакам трудовых отношений в соответствии со ст.ст. 15 и 56 ТК РФ относятся: достижение сторонами соглашения о личном выполнении работником определённой, заранее обусловленной трудовой функции в интересах, под контролем и управлением работодателя; подчинение работника действующим у работодателя правилам внутреннего трудового распорядка, графику работы (сменности); обеспечение работодателем условий труда; выполнение работником трудовой функции за плату.

В случае если будет установлено, что между работодателем и работником существуют трудовые, а не гражданско-правовые отношения, нормы гражданского законодательства к данным отношениям применению не подлежат. Данное классическое положение применения норм различных отраслей права к конкретным правоотношениям зачастую игнорируется в правоприменительной практике.

Так, в практике судов имеются случаи, когда работодатели пытаются применять меры гражданско-правовой ответственности за нарушения, допущенные работниками при исполнении трудовых обязанностей. К таким неправомерным ситуациям относятся попытки взыскания работодателями неустойки с работников за разглашение коммерческой тайны, взыскание процентов за пользование чужими денежными средствами (ст. 395 ГК РФ) при несвоевременном возврате работником подотчётных денежных средств, взыскание упущенной выгоды при совершении работником действий, сделавших невозможным заключение договора на выгодных для работодателя условиях.

Суды также пресекают попытки работодателей взыскивать с работников по нормам гражданского законодательства ущерб, причинённый им третьими лицами.

Так, в определении от 6 мая 2019  года № 64-КГ19-2 Верховный Суд РФ отметил, что вопросы материальной ответственности работника за ущерб, причинённый работодателю, подлежат разрешению исключительно на основании норм трудового права, в частности гл. 37 ТК РФ, которая закрепляет общие положения о материальной ответственности сторон трудового договора, определяющие обязанности сторон трудового договора по возмещению причинённого ущерба и условия наступления материальной ответственности.

Согласно положениям трудового законодательства, работник несёт материальную ответственность, в том числе и в предусмотренных законом случаях полной материальной ответственности, исключительно при наличии его виновного поведения (действия или бездействия), находящегося в прямой причинной связи с причинением работодателю прямого действительного ущерба. Если действия (бездействие) работника создали благоприятные условия для причинения ущерба работодателю, но само причинение ущерба стало результатом конкретных действий иных лиц, на такого работника не может быть возложена ответственность за причинённый работодателю ущерб.

В этой связи Верховный Суд РФ отказал коммерческому банку во взыскании с начальника отдела кассовых операций ущерба, причинённого хищением из банкоматов данного банка денежных средств, совершённым иным работником данного банка — программистом, осуществлявшим техническое обслуживание узлов и механизмов в нижнем блоке банкоматов.

В другом деле Верховным Судом РФ была пресечена попытка применения работодателем и судами норм гражданского законодательства о неосновательном обогащении к трудовым отношениям. Так, организация обратилась в суд с исковым заявлением о взыскании с главного бухгалтера неосновательного обогащения. Было установлено, что ответчик без ведома работодателя осуществлял перечисления денежных средств с расчётного счёта общества на свою личную банковскую карту. Суд апелляционной инстанции иск удовлетворил, указав, что денежные средства, принадлежащие обществу, были списаны ответчиком со счёта общества без законных оснований, в связи с чем имеются основания взыскания неосновательного обогащения в соответствии со ст.ст. 1102, 1107, 1109 ГК РФ.

С таким подходом не согласился Верховный Суд РФ, указав, что обязанность работника возместить причинённый работодателю ущерб, в том числе в случае заключения соглашения о добровольном возмещении материального ущерба, возникает в связи с трудовыми отношениями между ними. Дела по искам работодателей о возмещении ущерба, причинённого работником во время действия трудового договора, в силу ч. 2 ст. 381 ТК РФ являются индивидуальными трудовыми спорами, поэтому к данным отношениям подлежат применению нормы ТК РФ, а не нормы ГК РФ об исполнении обязательств.

В этой связи Верховный Суд РФ направил дело на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции, верно отметив, что предъявление работодателем в данном случае иска о взыскании неосновательного обогащения направлено на обход установленных трудовым законодательством правил привлечения к полной материальной ответственности, устанавливающих строгие требования к осуществлению именно работодателем действий, необходимых для возложения такой ответственности на работника.