Верховный суд: новые способы борьбы с оптимизацией бизнес-процессов

Напомним, что базовым принципом правового регулирования деятельности юридических лиц является принцип автономности каждого лица. Однако иногда автономность юридического лица используется для противоправной цели — прикрыть истинных выгодоприобретателей от той или иной сделки, избавить их от ответственности по обязательствам. Для преодоления именно такой ситуации и была разработана концепция снятия «корпоративной вуали», которая сводится к тому, что по обязательствам одного юридического лица может быть привлечено к ответственности другое юридическое или физическое лицо, связанное с первоначальным должником в силу корпоративных или реальных экономических отношений.

Наиболее частое применение этого метода борьбы с недобросовестностью встречается в рамках дел о несостоятельности. Так, п. 1 ст. 61.11 Федерального закона РФ «О несостоятельности (банкротстве)» установлено, что, если полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, такое лицо несёт субсидиарную ответственность по обязательствам должника.

Определением Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 25.09.2020 сформулирована правовая позиция в отношении существующей в бизнесе практики создания так называемых «центров прибылей и убытков».

В системе построения предпринимательской деятельности нередкой является структура отношений внутри группы компаний, когда лица, фактически контролирующие бизнес-процессы, распределяют активы внутри группы по режиму налогообложения или осуществляемому виду деятельности. В результате формируется холдинг со схожим составом участников, внутри которого распределены функции организаций.

Например, одна организация может удерживать на себе активы группы компаний (управляющая компания, центр прибыли), имущественный комплекс, позволяющий дочерним организациям (центр убытков) осуществлять за его счёт деятельность. Для такой ситуации характерным является предоставление этого имущества в аренду (или иной вид возмездного пользования) центру убытков с распределением основной прибыли за счёт арендных платежей. Непосредственно производящая компания, используя такое имущество, фактически ведёт основную деятельность и вступает в отношения с внешними контрагентами, принимая на себя (в отсутствие достаточных активов) все риски и ответственность. Управляющая компания, владея имуществом, формально никаких рисков не несёт.

Бенефициар стремится избежать неблагоприятных экономических последствий. Однако с точки зрения смысла закона такое поведение не является правильным.

В данной ситуации закон предполагает возможность возложения ответственности за неисполнение основного обязательства убыточной компании на материнскую компанию, извлекающую финансовый результат от деятельности дочерних структур, и, соответственно, введения в такие отношения дополнительного субъекта ответственности.

В своём Определении от 25.09.2020 Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда РФ указала на то, что неоднократное (системное) воспроизведение одних и тех же результатов хозяйственной деятельности у последовательно сменяющих друг друга производственных единиц с конкретным функционалом внутри корпоративной группы в виде накопления значительной долговой нагрузки перед независимыми кредиторами с периодическим направлением этой единицы в процедуру банкротства для списания долгов и созданием новой, не обременённой долгами, указывает на цикличность бизнес-процессов внутри группы с заведомым разделением предпринимательской деятельности на убыточные и прибыльные центры. Такую деятельность нельзя признать добросовестной.

Речь в подобной ситуации, прежде всего, идёт о системном воспроизведении цикличных процессов, заключающихся в накоплении кредиторской задолженности на одном предприятии и его банкротстве с одновременным созданием новой структурной единицы такой группы, с аналогичными функциями. Тем не менее судом также высказана позиция, касающаяся порядка доказывания таких обстоятельств, что несколько расширяет презумпции виновности в доведении организации до банкротства, изложенные в п. 2 ст. 61.11 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)». Верховный Суд обращает внимание, что само по себе осуществление неприбыльной деятельности не является квалифицирующим признаком в доведении должника до банкротства. Однако в тот момент, когда снижение разумно ожидаемой выручки приводит к причинению вреда кредиторам, контролирующие лица начинают нести ответственность за совершаемые ими действия внутри группы.

Несмотря на то что выводы, сделанные судом, делают упор на признаке «цикличности», т.е. повторяемости процессов, данные разъяснения, безусловно, будут применены и в случае выявления (и доказанности!) единичного случая подобной оптимизации.   

В случае если должник поддерживал хозяйственную модель, при которой он не накапливал активы или извлекал финансовый результат от своей деятельности исключительно в размерах покрытия расходов, а основную прибыль извлекало иное лицо, то такой субъект может быть привлечён к субсидиарной ответственности по обязательствам дочерней компании. Такой подход с правовой точки зрения представляется наиболее верным применительно к выстраиваемым групповым отношениям.

Хозяйствующие общества, контролируемые одними лицами, не стремятся раскрыть свои экономические отношения, часто такие отношения не оформляются вовсе и прослеживаются исключительно исходя из сведений об обороте предприятий. В то же самое время функционирование дочерних компаний на грани убыточности с распределением основных доходов в пользу центра прибыли, в попытке исключить ответственность за счёт имущества материнской компании, нельзя признать правомерным.

Вышесказанное демонстрирует то, что, несмотря на все выгоды такого внутригруппового способа управления деятельностью холдинга, он не является панацеей от требований кредиторов или налоговых органов. Инструменты, доступные кредиторам в процедуре несостоятельности или налогового контроля, позволяют привлечь материнскую компанию к субсидиарной ответственности или перенести на неё ответственность за совершение налоговых правонарушений.