«Для нас первичны интересы государства»

Для нормализации ситуации в рыбопромышленном комплексе Сахалина необходимо пойти на чрезвычайные меры. И, в первую очередь, сократить количество используемых неводов. Сами представьте, более семисот неводов на острове стоит! Как дикой кете пройти на нерест при таком частоколе? Как осуществить разгон, если ставки устанавливаются с интервалом в один километр? И мы готовы сами отказаться от своей прибыли, лишь бы спасти государственный ресурс. Давайте сократим количество орудий лова по схеме: один рыбопромысловый участок — один невод. И сократим интервалы между ставками хотя бы до двух километров. Тогда и популяция дикой рыбы начнёт восстанавливаться. Хотя для этого, конечно, требуется целый комплекс мер.

Руководитель рабочей группы «Честная и эффективная экономика» Сахалинского регионального отделения ОНФ Анатолий КОБЕЛЕВ.

Проблемы рыбаков можно обсуждать долго. Что, собственно, сейчас и делается. Вот только многочисленные совещания на федеральном и региональном уровнях редко дают положительные результаты. Как правило, дело заканчивается очередными декларациями, не более того. Хотя сами участники сахалинского рынка (по крайней мере, некоторые из них) на определённое время готовы отказаться от собственной прибыли. Для восстановления государственного ресурса — дикой кеты и горбуши. Это и стало темой нашего интервью с одним из самых авторитетных рыбаков Сахалина, руководителем рабочей группы «Честная и эффективная экономика» регионального отделения Общероссийского народного фронта (ОНФ) Анатолием КОБЕЛЕВЫМ.

Жизнь подтвердила

— Анатолий Михайлович, что мешает развитию рыбопромышленного комплекса Сахалина?

— О каком развитии вы спрашиваете? Мы уже давно бьём во все колокола и буквально кричим о спасении водно-биологических ресурсов. Но складывается впечатление, что нас не слышат.

— В своё время именно вы выступили против установки рыбоучётных заграждений (РУЗов) на нерестовых реках. Тогда вас поддержали не многие. Но сейчас о вреде РУЗов говорит большинство рыбаков. Почему изменилось отношение к этому вопросу?

— А жизнь всё расставила на свои места. Ведь свои претензии к системе РУЗов мы брали не с потолка, мы тщательно изучили этот вопрос на примере данных ещё советской науки. То есть науки настоящей, которая не работала в формате лоббизма, как это стало происходить в наше время.

Плюс ко всему мы основывались на собственном многолетнем опыте работы в рыбопромышленном комплексе. И из всего этого сделали вывод: РУЗы на нерестовых реках — это преступление. А совершили его, на наш взгляд, чиновники вместе с так называемыми «учёными». В угоду интересам совершенно конкретных бизнесменов. В результате РУЗы способствовали, по сути, уничтожению нерестовых рек. Той же Найбы, например. Да и не только Найбы, такие водоёмы на Сахалине исчисляются десятками.

Это частокол

— Тем не менее, какая проблема является наиболее актуальной именно сейчас?

— Проблема у нас одна — требуется восстанавливать популяцию дикой кеты и горбуши. Точнее, спасать эту популяцию. Но сейчас мы говорим о том, что при настоящих реалиях сделать это невозможно.

— Почему?

— А как это сделаешь, если на реках стоит настоящий частокол из орудий лова? Сами понимаете, более семисот неводов на Сахалине используется. Как дикой кете пройти на нерест при таких препятствиях? Как осуществить разгон, если ставки устанавливаются с интервалом в один километр? Поэтому нужно немедленно сокращать количество неводов.

— На сколько сокращать?

— А сокращать в формате: один рыбопромысловый участок — один невод. Только так.

— Но ведь это ударит по рыбопромышленникам?

— Сейчас нужно думать не о своих интересах, а об интересах государства. Поймите правильно, я сам всю жизнь отработал в рыбной отрасли. И в течение многих лет занимался этим бизнесом. Но всегда понимал, мы добываем государственный ресурс. Не свой личный, а государственный. Вот в чём правда.

Также хочу сказать, если теперь рыбаки не поступятся своими интересами, через какое-то, самое короткое, время ловить им будет вообще нечего. Поэтому схема: один РПУ — один невод,— это один из эффективных способов решить проблему, связанную с восстановлением популяции дикой рыбы. Плюс к этому требуется увеличивать расстояние между неводами. По нашему мнению, оптимальный вариант — три километра.

— Какие варианты здесь есть ещё? Я имею в виду способы спасения популяции дикой рыбы.

— А тут вообще всё нужно делать в комплексе. Например, «урезать» сами орудия лова. Длина невода должна быть не полтора километра, а пятьсот метров. И это далеко не полный перечень мероприятий, которые нужно реализовывать уже в ближайшее время.

О заводах

— Насколько известно вы, Анатолий Михайлович, вместе с коллегами по ОНФ не раз озвучивали проблемы, связанные с рыбоводными заводами. И в этой командировке мы сами убедились в вашей правоте. Побывали на одном государственном ЛВЗ и увидели совершенно чистые пруды, даже без признаков малька. А вот другой завод, частный, на юго-западном побережье работает эффективно. С чем всё это связано?

— Это хорошо, что вы приезжали на государственный рыбозавод. И сами убедились — наша тревога основана не на пустом месте. Но давайте начнём с того, что с государственными ЛВЗ у нас изначально наблюдался перекос. Причём перекос не спонтанный, а выгодный определённым людям. На Сахалине рыбоводные заводы стали воспринимать чуть не как основу отрасли. Хотя даже за границей это всегда было сопутствующее направление в рыболовстве. А на Камчатке, например, вообще нет таких предприятий. И что? Там нет рыбы? Наоборот, их объёмы добычи в разы выше наших, сахалинских. Потому что основа основ — это дикая рыба! Вот этому и нужно уделять особое внимание.

— А что делать с уже существующими рыбозаводами?

— Однозначно убрать их с нерестовых рек. И переводить на юго-западное побережье. Где, кстати, вполне успешно работает частный рыбозавод компании ООО «Каниф». К таким участникам рынка ни у кого претензий нет, они вкладывают в рыбоводство собственные деньги. И способствуют восстановлению нерестилищ.

Чего не скажешь о государственных предприятиях, которые нередко эти нерестилища уничтожают. И делают это хищнически. Мы не раз наблюдали, как ЛВЗ ставились на так называемых «горбушевых» реках. Однако «затачивали» их под кету. Но ведь каждому специалисту понятно — при таком раскладе не будет ни кеты, ни горбуши. Так у нас и получилось.

— Кстати, а что происходит на Сахалине с горбушей?

— Да ничего не происходит. Её, на мой взгляд, по-прежнему хищнически вычерпывают. Ещё до подхода к забойкам.

— Но ведь сахалинские рыбозаводы регулярно рапортуют о том, что они выпускают какие-то бешеные объёмы мальков?

— А это вообще откровенное лукавство. Вот только на кого рассчитана такая информация? Когда мы слышим, что рыбозаводы выпустили 600 миллионов мальков, то лишь руками разводим. Представляете, что такое 600 миллионов мальков? Это значит, что по возврату должно быть не менее 50 тысяч тонн кеты. Это просто нереально.

— Но ведь ОНФ регулярно вносит свои предложения по нормализации ситуации?

— Не только ОНФ, но и наша Ассоциация рыбопромышленников Сахалина. Многие государственные органы, включая аппарат заместителя Генерального прокурора РФ в Дальневосточном федеральном округе, в курсе наших проблем.

Надеемся, что реакция будет. Ведь иначе государство окончательно потеряет свой ресурс. А это — катастрофа. Поэтому здесь нужны экстренные меры. Но для начала необходимо провести паспортизацию водоёмов, чего не делалось лет сорок. Мы, кстати, также давно об этом говорим. Ведь без реальной картины нельзя делать какие-то взвешенные шаги по изменению ситуации в отрасли.

Беседовал Александр МАТВЕЕВ