«В Амурской области давно проходят странные аукционы — нашим артелям не дают получить лицензии»

Бизнес-газета «Наш регион — Дальний Восток» № 11 (130), ноябрь 2017

Промывочный сезон 2017 года для большинства старательских артелей Амурской области завершён. А в северных районах территории, на границе с Якутией, и подавно. Здесь подводят итоги, приступают к вскрышным работам для следующего сезона, считают синяки и шишки, полученные в процессе преодоления «заботы» государства о повышении уровня добычи золота. Именно этим занимаются сегодня в одной из старейших и успешных артелей Приамурья — «Восток-1». Председатель артели Роман ЛОМАКИН не раз был нашим собеседником, разговаривали мы с ним и перед началом нынешнего промсезона, который стал для старателей вполне успешным — намыто 230 килограммов драгоценного металла, а это на 40 килограммов больше, чем в прошлом году. И сегодня, когда промприборы остановлены, а люди вывезены с участков, мы обратились к руководителю предприятия с несколькими вопросами. Разговор вышел не очень весёлым и, как нам представляется, небезын­тересным для всех золотодобытчиков.

Радости мало

— Роман Владимирович, вы удовлетворены результатами сезона?

— В принципе, мы выполнили то, что было намечено — уровень добычи у нас составляет стабильно плюс-минус 200 килограммов золота, а в этом году мы намыли 230 килограммов. Запасов на наших трёх участках а Зейском районе — Майском, Александровском и Гаргань хватит лет на пять-шесть, плюс к этому я планирую приобрести ещё пару лицензий в Республике Саха (Якутия) и в Хабаровском крае, техникой и специалистами мы обеспечены…

— Живи да радуйся?

— Честно говоря, ситуация странная — и жаловаться грех, и радоваться особо нечему. Законодательство в сфере недропользования как было хаотичным, так и осталось, законы и подзаконные акты противоречат один другому, никакой хотя бы немного разумной государственной политики в золотодобыче нет. История с запретом разведочно-эксплуатационных полигонов, которая бурей прошла по Колыме, тому ещё одно подтверждение. Как можно было додуматься до такого решения? Конечно, оно в большей степени ударило именно по Магаданской области — у них там техногенные месторождения побогаче, чем наши целиковые. Но и до нас дошла волна. Я вот взял две небольшие лицензии поисковые, на свои же остатки, но не могу приступить к работе — полигоны запрещены, а траншеями тоже не получается: там в условиях лицензии ширина траншеи обозначена буквально в полтора метра. Спрашивается, для чего это делается? Надо полагать, чтобы повысить уровень добычи стратегического металла.

Запрет разведочно-эксплуатационных полигонов я считаю преступлением. Причём Роснедра упёрлись, никаких доводов тех, кто непосредственно занят добычей, слушать не стали. Потом, правда, ввели «упрощённую» схему разработки «техногенки», но что из этого выйдет, пока никто не знает.

И с конфискацией!

— Если уж вспоминать Колыму, то там сейчас готовятся принять пилотный проект возвращения вольного приноса. За него ратует губернатор, некоторые недропользователи. Но большинство руководителей старательских артелей против. А вы на чьей стороне?

— Я категорически не согласен с реализацией этого проекта. Он принесёт только вред, причём огромный. У нас и так в тайге полно «чёрных старателей». Китайцы моют, что хотят и где хотят, да и наши не отстают. Наказание по административным делам для них чисто символическое: в худшем случае — условный срок, чаще всего — штраф три-пять тысяч рублей. Кого это может остановить? Ну, послушает решение суда, заплатит смехотворную сумму и на другой день — снова в тайгу. А если им позволят легализоваться, начнётся бурный расцвет «золотого» криминала. Это мы уже проходили.

Армада маргиналов кинется обогащаться, тем более что патент этот по проекту будет стоить 300 рублей. А то, что добыть можно не более десяти килограммов, так это и вовсе пустяк, пооформляют всех своих родственников — внучатых племянников и прочих, вот тебе и сто, и двести килограммов. И запрет добывать при помощи техники будет тут же массово нарушен, поскольку проверяющих на каждого вольного старателя не хватит. Мыть станут, не соблюдая никаких экологических требований, всё будет перекопано, загажено, ущерб природе пойдёт огромный. Ведь ни о какой рекультивации и речи не будет.

Но возникает ещё более серьёзная проблема — незаконный, проще говоря, криминальный, сбыт золота. У нас ведь нет механизма сдачи металла, его хранения, контроля добычи. И не будет, потому что государство не способно на эффективные и рациональные решения. Во всяком случае, в недропользовании. Все законы в этой отрасли заточены под углеводороды, как будто нет других полезных ископаемых, или они стране не нужны? Как можно по одним правилам добывать нефть и золото? Но, видимо, те, кто законы пишет, мало что понимают в деле, за которое берутся.

— И куда же «индивидуальные старатели» будут сдавать намытое золото?

— Свято место пусто не бывает. Кто-то, какие-то криминальные силы, обязательно станут это дело брать под свою «крышу», наладят пункты приёма металла, а незаконно проданное и купленное золото пойдёт либо в Китай, либо на Северный Кавказ — ОПГ «Ингуш-золото» жива-здорова. Так ведь если бы речь шла только о самостоятельно добытом драгметалле! Вместе с вольным приносом начнётся повальное воровство из артелей, причём воровать станут не только рыскающие по тайге «старатели», но и нечистые на руку работники артелей. Вот такая получается картина, и вижу её не только я.

Вольный принос в наших условиях обернётся таким масштабным бедствием, что потом власти не будут знать, как от него избавиться. Моё мнение неизменно: никакого вольного приноса, и незамедлительно вернуть в Уголовный кодекс статью о незаконном обороте драгметаллов, причём с конфискацией имущества. Вот тогда, возможно, в золотодобыче постепенно появится порядок.

А все эти разговоры, что вольный принос даст прирост добычи золота, что люди получат работу, что снимется социальная напряжённость в неблагополучных районах — самообман. Государство ничего не получит, занятость населения на бумаге повысится, но заняты эти люди будут в криминальном бизнесе, а социальная напряжённость перейдёт в это же русло.

Золотой китайский след

— Сторонники вольного приноса одним из главных аргументов запуска проекта считают искоренение таким образом криминальной деятельности «чёрных старателей»…

— Да их только прибавится. Я же говорю, что и сейчас в тайге полно и китайцев, и наших соотечественников, которые безо всяких лицензий, варварскими методами моют золото. А будет ещё больше.

— Вы знаете, Роман Владимирович, недавно член Совета Федерации РФ от Забайкальского края Степан ЖИРЯКОВ выступил на расширенном совещании Комитета по аграрно-продовольственной политике и природопользованию Совфеда как раз по этой теме. Он утверждает, что активная незаконная добыча золота ведётся в пяти районах края. При этом основными скупщиками металла являются не только выходцы из стран СНГ и наших кавказских республик, но и наши зарубежные соседи. Сенатор считает, что все незаконные цепочки вывоза золота ориентированы на Китай. В принципе, это как раз то, о чём вы говорите.

— Разумеется. Причём думаю, что в этом плане можно говорить о настоящей экспансии китайских золотодобытчиков в Приамурье и в других регионах, в частности в Забайкалье. В Амурской области давно уже проходят «странные» аукционы. На них предприниматели из Армении за бешеные деньги скупают лицензии, не дают нашим артелям шанса получить новые участки и тут же передают китайцам на откуп под 30 процентов добычи. Так что деньги в этом «бизнесе» крутятся китайские, золото уходит туда же, и все об этом знают.

Кто может, но не хочет?

— Выходит, поощряется безнаказанность?

— Да. Мало того что такие «старатели» в наглую плюют на законы, так до того дошло, что когда работники прокуратуры попробовали сунуться на участок, который числится за армянами, их попросту не пустили за шлагбаум. Ну, как тут не подумать о коррупционной составляющей во властных структурах? А кто не «замазан», тот помалкивает. Наша главная беда — тихое соглашательство. И так будет до тех пор, пока на самом верху не примут адекватных мер. Рыба гниёт с головы, и я не верю, что при наличии на то доброй воли нельзя положить конец этому беспределу. Можно, но что-то мешает.

— Интересно бы выяснить — что…

— Вы смеётесь? Кто-то просто закрывает глаза, когда надо. Это ведь с честных артелей можно драть последнюю шкуру, измываться, требуя документы на каждый купленный винтик, привлекать к ответственности за то, что поставщик, с которым мы работали год назад, растворился, не оставив следов. Оказывается, это мы должны были проверять его благонадёжность, прежде чем заключить договор, и хотя у нас остались все документы, счета, подтверждающие, что артель уплатила деньги за оборудование или за ту же соляру, неприятностей нам не миновать.

— Вы имеете в виду в данном случае проблемы с возвратом НДС?

— Да хотя бы и этот момент. Сколько лет мы бьёмся на этом поле! Налоговая ищет любую возможность, чтобы снять с нас лишнюю копейку, всегда старается доказать, что я предъявлял НДС к возврату незаконно. Бесполезно доказывать, что я заплатил поставщику, забрал запчасти, что у меня есть все документы.

Не надейся на суд

— Но ведь можно обратиться в суд?

— Можно, конечно. Но суды заряжены под налоговую, решения выносятся только в её пользу. Хотя по закону все спорные ситуации трактуются в пользу налогоплательщика. И ведь доходит до абсурда. Если я добыл золото в прошлом году, а продал в начале этого, то с меня требуют налог на прибыль. Так ведь артель понесла затраты, откуда прибыль? Бесполезно.

Вы знаете, что у меня из трёх работников бухгалтерии один специалист занимается исключительно НДС? Можно сказать, что мы ведём перманентный неравный бой с теми, кто якобы стоит на страже государственных интересов, кто готов разорить артель, лишь бы премьер-министр мог отрапортовать, что в этом году налогов собрано на 20 процентов больше, чем в предыдущем.

Кстати, если бы власть наконец перекрыла канал расхитителям наших недр, тем, кто занят чисто криминальным бизнесом, то казна пополнилась бы неизмеримо больше, чем от вырванных у нас копеек. Но это, видимо, никому не надо.

Скажу больше: вся эта борьба с коррупцией на 70 процентов — профанация. Это только кажется, что у нас сейчас тишь да гладь, да благодать, что всех участников ОПГ пересажали. Просто произошёл передел собственности, и те, кто ею сейчас владеет, добровольно захваченного не отдадут. Вы же знаете, что если кто-то из «влиятельных» людей захочет отжать артель, то отожмут, можете не сомневаться. И исполнители найдутся, и нарушения, а то и состав преступления обнаружится.

Ситуация критическая

— Роман Владимирович, всё так. Но давайте посмотрим, как складывается ситуация в чисто производственной сфере. Вот вы говорите, что хотели бы взять дополнительные лицензии. К этому много препятствий?

— Конечно, хватает. Мы по своим заявкам ждём аукционов почти два года и когда дождёмся — неизвестно. И ведь не сказать, чтобы только чиновники, которые их организуют, были виноваты. Они с заявками по ФЗ-631 на поиски и оценку месторождений разобраться не могут. Все, кому не лень, посоздавали фирмы, гору этих документов надо переработать, а сроки поджимают. Да и помимо организации аукционов, даже при наличии лицензии, артель ждёт столько согласований, экспертиз, за которые, кстати, надо платить, что мало не покажется. Говорил в своё время Президент РФ, что всю эту бюрократию надо упразднить, да только ничего так и не изменилось.

— Ну, и как же вы терпите всё это? Не жалеете, что ввязались в золотодобычу?

— А я в неё не ввязывался. Я вырос в этой артели, которой с декабря 1985 года руководил мой отец — Владимир Васильевич ЛОМАКИН, почётный горняк, почётный старатель России. Он воссоздал её, вывел в одно из самых успешных золотодобывающих предприятий Амурской области, которое ежегодно добывало по 600–800 килограммов золота, и меня приучил к старательскому труду. После того как отца не стало, артель возглавил я. Так что другой судьбы у меня быть не могло.

В тайге полно «чёрных старателей» — и китайцев, и наших соотечественников, которые безо всяких лицензий, варварскими методами моют золото. Да и с лицензиями творится неладное. В Амурской области давно уже проходят «странные» аукционы. На них предприниматели из Армении за бешеные деньги скупают лицензии, не дают нашим артелям шанса получить новые участки, и тут же передают китайцам на откуп под 30 процентов добычи. Так что деньги в этом «бизнесе» крутятся китайские, золото уходит туда же, и все об этом знают. Причём думаю, что в этом плане можно говорить о настоящей экспансии китайских золотодобытчиков в Приамурье и в других регионах, в частности в Забайкалье.

Ситуация в золотодобыче, я считаю, угрожающая, и в неё пора вмешаться Президенту РФ. Что же делать, если у нас в стране без прямого участия главы государства ничего с мёртвой точки не сдвинется? И речь не только о недропользовании. Правительство и Госдума откровенно не справляются со своими функциями, и никто, кроме президента, внести изменения в положение вещей не сможет.

Председатель артели «Восток-1» Роман ЛОМАКИН.

И я, естественно, ни о чём не жалею. Только обидно, что дело, которому не только я, но и многие другие люди посвятили свою жизнь, обросло таким количеством прилипал, любителей лёгкой наживы, что золото невозможно добывать по чётким и справедливым законам и правилам, что отраслью управляют «специалисты», многие из которых никогда не видели ни промприбора, ни драги.

Ситуация в золотодобыче, я считаю, угрожающая, и в неё пора вмешаться президенту РФ. Что же делать, если у нас в стране без прямого участия главы государства ничего с мёртвой точки не сдвинется? И речь не только о недропользовании. Правительство и Госдума откровенно не справляются со своими функциями, и никто, кроме президента, внести изменения в положение вещей не сможет.

Техногенка неизбежна

— Роман Владимирович, при добыче золота всегда возникает множество легенд. Одна из них — Аносовский клад. Инженер-исследователь Н.П. АНОСОВ в 19-м веке открыл это месторождение и поставил там заявочный столбик, но потом сам не смог его найти. Как я понимаю, место это, которое старатели искали с конца позапрошлого века, нашли именно вы?

— В принципе, да. Но, как и многие легенды, эта оказалась весьма далёкой от реальности. Месторождение не слишком богатое, мы провели там буровые работы и оценили его запасы примерно в 290 килограммов золота. Участок в труднодоступной местности, всё надо завозить по зимнику. Но мы добычу ведём.

А вообще, как известно, целиковых месторождений у нас практически не осталось, запасы повсеместно истощаются. Именно поэтому мы намерены приобретать лицензии в других регионах. Однако, как я уже сказал, дело это непростое.

— А на техногенных месторождениях вы работаете?

— Работаем, конечно. Но, как известно, чётких законов здесь нет. Определение техногенной россыпи до сих пор официально не дано, в связи с чем возникают сложные ситуации. Хотя бы с уплатой того же налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ). По логике, он взиматься при повторной разработке россыпи не должен, поскольку уже был уплачен. Однако добиться этого практически невозможно. И тут же приходят люди и говорят, что надо «дать» в Москве 10 миллионов рублей, и тебя лет на пять-шесть от НДПИ освободят. Но лично я по таким схемам не работаю. Посмотрим, что будет дальше, как решит вопрос федеральное агентство Роснедра. Но «техногенкой» так или иначе заниматься придётся.

— А если не «техногенка», то что — добыча коренного золота?

— Добывать рудный металл — дело весьма затратное. Мало кто из старательских артелей сможет на это пойти. Будем искать новые участки, осваивать другие регионы. Выход всегда есть. Даже если он первоначально не виден.

Беседовала Ольга ГЛАЗУНОВА