— Александр Витальевич, одна из самых обсуждаемых проблем — предполагаемая рассрочка разового платежа за право пользования недрами. Вы согласны с тем, что это необходимая мера?
— Я считаю, что разовый платёж и так не слишком велик в большинстве случаев. Если, конечно, речь не идет о крупных месторождениях, например о разработке шельфа. Здесь платёж будет огромным. Думаю, поэтому законопроект и затрагивает в основном именно такие ситуации. Ведь на нефтегазоносных шельфах работают по преимуществу компании с долей государственной собственности не менее 50 процентов. Их и коснётся рассрочка на три года основного платежа. И это правильно — какой резон государству перекладывать деньги из своего кармана обратно в него же?
Что касается не столь крупных частных компаний, то должен сказать, что в последнее время принятый порядок расчёта платежа вернул нас лет на пять назад. Эти платежи долгое время росли, но сейчас вполне умеренны по сравнению с тем, что предприятия могут получить при разработке участка.
— А что вы скажете о предложении возвращать разовый платёж в случае несоответствия запасов указанным в лицензии?
— Это сложный вопрос. От запасов зависит размер стартового платежа, и если этих запасов не окажется, компания понесёт убытки. Для начала давайте разберёмся, что такое запасы. Это категория сугубо экономическая. Это то минеральное сырьё, которое в данный момент рентабельно к отработке. Понятно, что есть несколько факторов рентабельности — это и цена на золото, и общая экономическая ситуация. Всё это надо учитывать.
Посмотрим с другой стороны. С 2010 года действует правило, согласно которому геологическая информация, полученная за счёт государственных средств, бесплатно предоставляется любому заявителю. То есть руководство компании, прежде чем принять решение бороться за какую-то лицензию, должно направить знающего человека в соответствующую структуру и детально ознакомиться с результатами разведки или поисковых работ. Тогда случаев неотхода запасов станет меньше. Хотя всё равно это происходит и будет происходить. Запасы, как известно, бывают разной категории в зависимости от степени изученности, и кто виноват, если предполагалось одно, а оказалось совсем другое? Предъявлять претензии государству в этом случае некорректно.
— Александр Витальевич, но ведь компании бывают разными. Если, допустим, у артели всего одна-две лицензии, то неотход по любой из них для предприятия разорителен.
— Конечно, такой момент есть. Но представьте себе процедуру этой компенсации. Государство должно убедиться, что запасы действительно не соответствуют прописанным в лицензии
и в какой степени не соответствуют. Это нужно вводить такую систему тотального контроля, которая многим не понравится.
— Другой вопрос. Недропользователи практически все сетуют на слишком сложную систему подготовки аукционов.
— А вот тут я согласен. Сейчас для участия в аукционе необходимо собрать огромное количество бумаг и документов. Предприятия, у которых нет своей юридической службы, часто делают ошибки, и их отстраняют от участия в торгах. Конечно, очень плохо выглядит, когда безосновательно отказывают заявителю, но ещё хуже, если к аукциону допустят с ошибками в документах.
Считаю, что, в принципе, условие должно быть одно — предприятие имеет средства вести разведочные или добычные работы. Кстати, Роснедра последние полгода совместно с Минприроды работают над тем, чтобы до минимума сократить перечень необходимых для участия в аукционе документов. Так что, думаю, результат будет.
Есть ещё один момент. Регламент требует, чтобы участников аукциона было не менее двух. Компания, оставшаяся в одиночестве, вынуждена искать себе «технических соперников», каждое предприятие вносит задаток, а это замороженные деньги, то есть убытки. Недавно у нас в Хабаровске министр природных ресурсов и экологии РФ Сергей ДОНСКОЙ проводил совещание. Мы задавали этот вопрос, но он ответил, что в случае разрешения на участие в аукционе только одной компании резко возрастает коррупционная составляющая.
— Не могу не спросить ваше мнение о льготах при разработке техногенных месторождений.
— «Техногенка» на Дальнем Востоке разрабатывается повсюду. Например, в Магаданской области 50 процентов россыпного золота добывается именно так. И содержание золота в техногенных месторождениях бывает гораздо выше, чем в целиковых, оно доходит до 1,2 грамма на кубометр. Недропользователи в других регионах были бы счастливы иметь такое содержание в целиковых россыпях. К тому же на «техногенку» сохранилась вся документация. Так что я не вижу, почему здесь нужны какие-то льготы.
Другое дело, когда речь идёт о налоговых льготах для всего Дальнего Востока. В том числе и по налогу на добычу полезных ископаемых. Вот о чём надо думать.
свернуть ↑
