«Наша цель — пополнение сырьевой базы, расширение возможностей предприятия»

Построить легче, чем оформить

— Фёдор Валентинович, для начала давайте обозначим масштабы производственной деятельности компании, тем более что, как известно, они весьма впечатляющие.

— Если говорить коротко, то мы добываем россыпное золото дражным и раздельным способами. Основан прииск в 1868 году. Сегодня мы работаем в Тындинском и Сковородинском районах Амурской области, у нас есть три участка в Забайкалье, два дочерних предприятия — ООО «Тайга» в Забайкальском крае и ООО «Одолго» в Приамурье. Работаем десятью драгами, кроме этого промывку ведут восемь промприборов. Ежегодно добываем более 2 тонн золота. В 2015 году наш результат — 2 тонны 529 килограммов драгметалла. Осенью думаем запустить золотоизвлекательную фабрику на Соловьёвском рудопроявлении. Сегодня в компании трудятся 1 800 человек. Ну вот, пожалуй, и все параметры.

— Да, более чем лаконично. К этим «параметрам» мы ещё вернёмся. А пока скажите, с какими проблемами вы сталкиваетесь в своей профессиональной деятельности, что мешает работать?

— Такого, чтобы что-то сильно мешало нам делать своё дело, нет. Предприятие наше достаточно успешное, стабильное, мы выполняем весь спектр горных работ. А вот общероссийские проблемы, общие для всех недропользователей, конечно, есть. Это, прежде всего, большая забюрократизированность отрасли. Чтобы начать добычу по выигранной лицензии или хотя бы разведку, надо пройти огромное число инстанций, написать множество проектов, получить заключения по нескольким экспертизам, разрешение на каждый вид работ… На это уходят годы. Причём такая ситуация не только в золотодобывающей отрасли, то же самое и у строителей, и в других отраслях.

Сегодня надо упрощать разрешительные системы, ускорять процесс получения необходимых документов. Если говорить о законе «О недрах», то это — живой организм, он должен развиваться, изменяться сообразно времени, дорабатываться. А у нас множатся подзаконные акты, регламенты, постановления… Всё это создаёт неразбериху, поскольку порой эти документы противоречат один другому.

Вот, к примеру, наш рудник. Это первый опыт обращения прииска к рудному золоту. Мы занимаемся этим месторождением более десяти лет — поиски, разведка, защита запасов, проекты и т. д. Как мне представляется, многие процедуры можно было бы оптимизировать, чтобы от инвестиционной идеи до её воплощения в жизнь проходило не так много времени. А сегодня легче построить рудник, чем получить все разрешения. Это и тормозит развитие производства — что нашего, что в других отраслях.

Всегда идти вперёд

— Фёдор Валентинович, если уж речь зашла о руднике, — это постепенный переход от разработки россыпных месторождений к рудным?

— Ну, так категорично я бы не сказал. Хотя, как вы знаете, россыпи истощаются. Новых хороших месторождений практически не осталось, так что это естественный процесс для предприятий, которые занимаются золотодобычей. Иначе нельзя. Другой вопрос, что рудник далеко не каждое предприятие может себе позволить — освоение рудных месторождений требует больших финансовых затрат, но если бы была возможность, этим занимались бы все. Мы потратили на это дело десять лет, и золотоизвлекательную фабрику промышленного назначения пока не запустили — ввод её в эксплуатацию намечен на осень нынешнего года. Сейчас там работает небольшая опытно-экспериментальная фабрика, а основные мощности в стадии завершения монтажа.

— Какова будет производительность фабрики?

— На первом этапе планируем 800–900 тысяч тонн руды в год, запасы месторождения ожидаем порядка 30 тонн, но точно сказать пока трудно. Будет работать наша геологоразведка, у нас это достаточно мощная структура. Только на рудное золото работают 60 человек, в этом году запланировано пробурить 20 километров скважин и 10 километров пройти канавами. Разведкой россыпных месторождений занимается другое подразделение, там у нас уже четыре буровых станка, геологи работают, обеспечивают прирост запасов.

— А сколько прирастает в год?

— Так нельзя сказать, бывает, месторождение готовится два-три года, а потом происходит резкий скачок. Уровень прироста можно определить иначе: сегодня мы гасим меньше запасов, чем приращиваем. За последние 10 лет, несмотря на то, что мы каждый год добываем порядка 2 тонн золота, наша сырьевая база выросла в два раза.

Вообще наша политика — расширение сырьевой базы. Мы участвуем во всех аукционах, где появляется что-то для нас интересное, покупаем новые лицензии, вот зашли в Забайкалье. Предприятие не стоит на месте, оно постоянно развивается, расширяется, и мы всегда будем что-то приобретать, что-то разведывать, вводить в строй новые активы. Это обязательный момент. И если у предприятия появляются свободные средства, мы их используем для расширения наших возможностей, для модернизации.

— Вы интересуетесь другими регионами?

— Интересуемся. Если нам что-то приглянется, будем думать. Есть Иркутская область, Красноярский край, Колыма… Но там свои недропользователи, так что пока будем доводить до ума то, что имеем. Сегодня мало просто расширяться, сегодня главная задача — заставить работать эффективно те активы, которые уже есть. Дело в том, что когда предприятие расширяется, оно что-то теряет в эффективности, и наступает момент, в который надо остановиться, оглянуться и довести до совершенства то, что имеешь. Вот такой парадокс. Нам есть чем заняться — запасов хватит лет на двадцать. Это если ничего не предпринимать, а если постоянно работать над их приростом, то процесс становится бесконечным. Хотя ничего бесконечного и не бывает.

Доверяй, но проверяй

— Сегодня многие недропользователи говорят о том, что довольно часто встречается неотход запасов…

— В любом деле есть определённые риски, которые надо учитывать в своей деятельности. Есть моменты удачные, есть неудачные, надо научиться преодолевать эти вещи. Если месторождение грамотно разведано, то там есть категорийность, наши специалисты смотрят всю документацию, мы примерно знаем, сколько может не отойти, и всегда рассчитываем на худший сценарий. Так что каких-то стопроцентных провалов у нас, слава Богу, не было.

— Опять же, высказывается мнение, что в советское время геологоразведка проводилась качественно, её результатам можно верить. А в постперестроечный период достоверность отчётов вызывает сомнения. Что вы по этому поводу думаете?

— Я бы так не сказал. Повторю, риск есть всегда. Я беру месторождение и не знаю, кто его разведывал, каким способом… Но мы стараемся переоценивать месторождения, наша служба проводит заверочные работы, смотрим, что там можно ожидать. Другое дело, что в своё время рынок наводнили различные аферисты от геологии, да они есть и сейчас, которые откровенно халтурят, денег в геологоразведочные работы не вкладывают, «рисуют» запасы, а потом продают месторождение. Не хочу распространяться на эту тему, но такой момент есть. Значит, надо всегда и всё проверять.

Что было действительно хорошо в советский период, так это «большая геология». На средства государства проводились предварительные исследовательские работы, составлялись геологические карты, определялось, где какие полезные ископаемые могут быть. Круг поисков сужался, на основе этих карт геологоразведочные предприятия занимались поиском месторождений. Теперь этого нет. К сожалению. Мы, к примеру, готовы и сами провести поисковые работы, взять какие-то районы, но кто-то должен определить их перспективность, мы же не можем весь федеральный округ изучать. А ведь мы и другие недропользователи регулярно отчисляем деньги на воспроизводство минерально-сырьевой базы, вот на эти средства и должны вестись глобальные, масштабные работы. Это задача государства.

— И тем не менее вы ведёте поисковые работы…

— Конечно! Мы берём сквозные лицензии — на поисковые, разведочные работы и на добычу. Как я уже сказал, готовых запасов практически не осталось, берём лицензии с прогнозными ресурсами, рискуем, но это риск оправданный. Главное, чтобы у предприятия были инвестиционные возможности, но это задача, которую должны решать сами недропользователи.

— Однако не всегда и не у всех получается.

— И это естественно, так происходит во всём мире — если нет денег, твои возможности в плане расширения резко падают. По этой причине и происходят объединения предприятий и поглощение более сильными более слабых. Всё закономерно. Но, думаю, можно изыскать способы выйти из ситуации, в конце концов есть кредиты.

— А вы берёте кредиты?

— Мы не берём уже лет пятнадцать, и это, я считаю, показатель финансовой устойчивости предприятия, но вообще кредиты — это нормальный инструмент, им вполне можно пользоваться для развития компании.

Соловьёвские Кулибины

— Фёдор Валентинович, давайте вернёмся к вашей краткой характеристике АО «Прииск Соловьёвский». Через два года компания будет отмечать 150-летний юбилей первого на Дальнем Востоке прииска. Интересуются ли нынешние молодые сотрудники предприятия его историей?

— Да, интересуются. Ведь это особая каста — соловьёвцы. Люди гордятся тем, что работают здесь, и хотят знать, что было до них. У нас есть музей компании, в котором хранится множество экспонатов — остатки простейших орудий ручной промывки золота, предметы быта старателей, пожелтевшие фотографии… И музей этот не пустует. Разве не интересно узнать, как назывался «прадед» Соловьёвского? А поименован он был Васильевским. Открыл же промышленное россыпное месторождение на реке Джелинда в 1865 году знаменитый исследователь недр Приамурья инженер Николай АНОСОВ во время таёжной экспедиции. Там же и был образован прииск Васильевский.

Конечно, за полтора столетия всё изменилось до неузнаваемости, никто вручную золото давно не моет. Особо значимой вехой в развитии прииска стало строительство в 30-х годах прошлого века драг. Теперь, как вы знаете, у нас работает десять драг, восемь промприборов.

— А расскажите о вашей драге-ветеране. Это правда, что она в строю с тех самых 30-х годов?

— Правда. Драга № 68 работает с 1937 года. Конечно, её не один раз ремонтировали, меняли механизмы, но она жива. Работает она на реке Уркан, и мы уже было собрались проводить её «на покой», но наши геологи провели доразведку месторождения, удалось прирастить запасы. Так что драга-ветеран будет мыть золото ещё несколько лет. Вообще-то до нынешнего года у нас в строю было девять драг, но в 2015 году мы приобрели ещё одну. Передислоцировали её из Зейского района в Сковородинский на месторождение Мадалан, и в июне она начала работать.

Не подводят предприятие и участки раздельной добычи. Все восемь промприборов работают стабильно, идут в графике. Хотя порой это бывает непросто. К примеру, мы отрабатываем очень сложную, глубоко залегающую россыпь в Тындинском районе — месторождение Нагима. Но с нашими промприборами старателям удаётся взять даже самое трудное золото.

— А что, приборы у вас какие-то особенные?

— Можно и так сказать. У нас многие промприборы — наше ноу-хау. Специалисты предприятия на базе существующего оборудования модернизируют их, используют свою схему отработки. Таким образом, приборы работают более производительно, и это для нас очень важно.

С кадрами проблем нет

— Хорошо, конечно, когда есть такие специалисты. Фёдор Валентинович, а есть ли у вас, в принципе, проблемы с кадрами?

— Вообще-то нет. Хотя в горной отрасли, как и в других производствах, существует ощутимый дефицит квалифицированных работников. Причины известны — всё меньше молодёжи идёт в рабочие профессии, инженерные, все хотят быть юристами, экономистами, менеджерами… Но дело в том, что к нам охотно приходят люди из других предприятий, мы имеем возможность выбирать. Понятно ведь — если в компании интересно работать, обеспечен быт на участках, достойная зарплата, которую мы, кстати, индексируем — в прошлом году подняли на 20 процентов, люди сюда стремятся. Кроме этого, принимаем на практику студентов вузов и техникумов. Конечно, остаются работать на прииске совсем немногие, и не потому, что не хотят. Просто у нас очень жёсткий отбор, большая конкуренция среди претендентов.

И это понятно, наш коллектив один из лучших по дражной добыче в стране. Я даже готов сказать, что лучший — по нашим результатам. В 2015 году наши девять драг переработали 9,5 миллиона кубометров горной массы. Более миллиона кубов на драгу! Это очень высокий показатель, в Амурской области такого больше нет, а ведь Приамурье всегда славилось дражной добычей. А помогает нам жить и работать именно то, что наши люди гордятся тем, что они причастны к достижениям предприятия, тем, что они — соловьёвцы. Для нас существует такое понятие — «соловьёвское братство», и попасть в него почётно.

В нашей компании чтут традиции, и одна из них — постоянная помощь населению тех мест, где мы работаем. В частности, это посёлок Соловьёвск, для которого мы являемся градообразующим предприятием. На нас вся «коммуналка» посёлка, забота о его жителях. Мы строим, ремонтируем, благоустраиваем… Сейчас помогаем в строительстве храма в Соловьёвске, оплачиваем летний отдых детей не только наших сотрудников, но и многих ребятишек из посёлка. Так что традиционное меценатство золотодобытчиков мы не забываем.

Свои планы мы выполняем

— Скажите, то обстоятельство, что вы депутат Законодательного собрания Амурской области, помогает вам в основной деятельности или жаль потраченного времени?

— Депутатская работа дополняет основную. Поясню. Сегодня нельзя мыслить узко, и я понял, что можно сделать больше, можно влиять на какие-то процессы в жизни региона. У меня есть удовлетворение от работы в Заксобрании от того, что приняты рациональные, полезные законы, которые направлены на улучшение экономического климата в области, на повышение уровня жизни наших людей. Меня радует, что в этом есть и моя доля работы.

— Вы лоббируете интересы недропользователей?

— Стараюсь. Думаю, это логично и естественно. Это ведь не просто интересы какого-то одного предприятия, это забота о развитии отрасли, а в конечном итоге о наших земляках. Так что я этого не скрываю.

— Фёдор Валентинович, какие у вас виды на объёмы производства золота в нынешнем году?

— Ожидаю стабильную добычу. Когда предприятие устойчивое, крупное, неожиданностей быть не должно. Могут образоваться незначительные колебания, но обычно мы всё, что планируем, выполняем. В прошлом году добыли 2,5 тонны золота, без дочерних предприятий, а с ними — 2 тонны 800 килограммов. И в этом году нацелены на такой же результат. Уверен, что наши соловьёвцы никогда не подведут. У нас это не принято.

Беседовала Ольга ГЛАЗУНОВА