«Программа развития региона должна работать, а её название роли не играет»

Инвестиционный статус

— Итак, Андрей Владимирович, скоро в Ленске состоится крупный инвестиционный форум. Как вы считаете, чем он может быть интересен для потенциальных участников?

— Прежде всего, своим инвестиционным статусом. Тут, на мой взгляд, важно увидеть обсуждения конкретных моделей сотрудничества конкретных территорий с конкретными инвесторами. Понимаете, можно сколько угодно рассуждать об инвестиционной привлекательности того или иного района. Я больше скажу — в этом районе могут быть очень серьёзные возможности для инвестиционного развития. Но без системного понимания того, как район будет встроен в эту схему, и какую пользу он получит от реализации проектов, успеха не будет.

То есть необходимо чёткое понимание этих процессов. Есть и вторая сторона медали — хорошо, у нас есть те или иные промышленные направления, интересные потенциальному инвестору. Но ведь сами по себе они ничего не значат. А что конкретно может предложить та же районная администрация своему инвестиционному партнёру? Чем его заинтересовать, кроме стандартного предложения — у нас есть вот такое производство, приходите сюда, платите деньги и работайте.

Уверяю вас, при таком подходе никто не придёт, денег не заплатит и работать не станет. Инвестору нужна ясность, какую поддержку ему окажут местные власти? Будут ли здесь уже оформленные соответствующим образом земли? Возьмёт ли на себя местная власть согласование необходимых нормативных документов в других государственных органах? Какая инфраструктура имеется в этом районе и можно ли её развить в связи с потребностями бизнеса? Достаточно ли тут хоть в какой-то степени подготовленных трудовых ресурсов? Хочу акцентировать на этом внимание — районная администрация должна выстраивать с инвесторами именно полноценное и взаимовыгодное сотрудничество, при котором обе стороны выступают в качестве равных партнёров.

Жёсткий формат

— Ленский район в этой связи может быть примером для других территорий?

— Безусловно. Во-первых, потому что здесь уже давно работают ведущие игроки российского промышленного рынка. Это и «Роснефть», и «Газпром», и АЛРОСА, и «Транснефть», и «Сургутнефтегаз». Ну, а во-вторых, глава района Сергей ВЫСОКИХ — опытный управленец, который как раз и выстроил четкую систему взаимодействия районной власти с инвесторами. Не случайно местный бизнес здесь уже давно сотрудничает с мега-компаниями. И сотрудничает эффективно. Так что здешняя модель показательна для всех.

— Хочу задать не слишком приятный, может быть, вопрос, но все-таки задам — а не слишком ли много форумов для одного региона? У нас ведь в стране любят проводить различные мероприятия. Вот только толку не много. Согласны?

— Не совсем. Все зависит от тех задач, которые ставят перед собой организаторы. Давайте возьмём в качестве примера наш НБФ-2014. В апреле состоялся сам форум, в котором приняли участие и руководители РС (Я) во главе с Егором БОРИСОВЫМ, и представители федеральных органов власти, и топ-менеджеры крупных промышленных компаний. И проходил он, как вы сами видели, в дискуссионном формате. Там ни одна идея не принималась, что называется, «на ура», всё обсуждалось, причем, достаточно жёстко. Вспомните, сколько копий было сломано, например, о государственно-частное партнёрство (ГЧП). Сколько недоверия высказывали гости НБФ-2014, несмотря на все доводы приглашенных нами специалистов.

Рассуждения были примерно такие — всё это ГЧП — лишь очередная пиаровская акция. На западе страны такая модель, может, и действует. А у нас это вряд ли приживётся, мы как работали в обычных рамках распределения госзаказов, так и будем работать. И вот по итогам НБФ-2014 были приняты определённые решения, в том числе и касающиеся государственно-частного партнёрства. Уже в июне Минвостокразвития был сформирован перечень инвестиционных проектов, которые власти планируют реализовывать как раз в соответствии со схемой ГЧП.

Конкретные проекты

— Вы имеете в виду Инаглинский угольный комплекс и Эльгинское месторождение угля?

— Совершенно верно. По сути, речь идёт о расширении границ территорий опережающего развития (ТОРов).

— А как же Южно-Якутский (Таёжный) горно-металлургический комбинат?

— Тут вообще нет никаких вопросов. Менеджмент ГМК «Тимир» (компания входит в группу ЕВРАЗ — Ред.) уже озвучил информацию — несмотря на 50-процентное падение мировых цен на железорудное сырье, строительные работы на Таёжном ГОКе начнутся уже в следующем году.

— Вернёмся к Инаглинскому горно-обогатительному комбинату. Этот проект компании «Колмар» всё-таки будет реализовываться по схеме ГЧП?

— Иного варианта здесь и быть не может, ведь правительство Республики Саха (Якутия) взяло на себя строительство железнодорожной ветки к будущей производственной площадке. Так что формат ГЧП здесь прорисовывается в чистом виде.

— Но если говорить о «Колмаре», то ведь эта компания планирует строить не только Инаглинский, но и Денисовский комбинат?

— Да, и как уже отмечалось, соответствующие работы будут вестись параллельно — и на Инаглинском, и на Денисовском комбинатах. Хотя изначально предполагалось поэтапное строительство. Но «Колмар» — современная компания с динамичной стратегией. Поэтому менеджмент учитывает требования времени.

— Как известно, сейчас группа «Мечел» переживает не лучшие времена. И удастся ли Игорю ЗЮЗИНУ, в конечном итоге, сохранить контроль над компанией — большой вопрос. Как вы считаете, отразится ли происходящее на деятельности «Якутугля»?

— Этот вопрос нужно адресовать руководству «Мечела». Информация меняется довольно регулярно. Вплоть до того, что на свой Эльгинский актив Игорь ЗЮЗИН ищет зарубежных покупателей. По крайней мере, об этом сообщали СМИ.

С другой стороны, «Мечел» объявил, что нашёл постоянных покупателей на свой уголь в Республике Корея (речь идет о компании SG Global — Ред.) и будет продавать им порядка 2,8 миллиарда тонн угля ежегодно. Но в то же время мы видим, что ОАО РЖД не стремится приобретать железнодорожную ветку к Эльгинскому месторождению, то есть вопрос вывоза продукции по-прежнему актуален. Да и вообще, о ситуации с «Мечелом» можно говорить бесконечно, повторюсь, информация меняется буквально ежедневно. Но, если честно, для нас это не является каким-то особым поводом для беспокойства.

— Почему?

— А мы как-то с вами говорили, что начиная с прошлого года многие мега-компании (в том числе и «Мечел») использовали схему консолидированных групп налогоплательщиков. И теперь тот же налог на прибыль, в этом конкретном случае, платится не у нас. Так что какой-то ощутимой пользы от присутствия «Мечела» в регионе бюджет республики не получает.

Нас интересует теперь другое — чтобы нерюнгринцы, работающие в «Якутугле», в любом случае сохранили свои рабочие места. И свои зарплаты, естественно. А уж кто станет собственником компании — вопрос вторичный.

ФЗ и ТОР

— Если продолжить разговор о ТОРах, то у многих эта идея вызывает вопросы. По принципу — а зачем дробить регионы на какие-то отдельные территории, предоставляя этим территориям какие-то преференции? Гораздо целесообразнее принять федеральный закон об особом статусе Дальнего Востока. Что вы можете сказать по этому поводу?

— Для начала только одно — программа развития региона может называться как угодно, лишь бы она работала. Это первый момент. Второе — лично я пока слабо представляю, что такое отдельный федеральный закон для отдельной территории. Страна — одна, законодательная база — тоже одна, и вдруг появляется некое административное образование, которое вроде бы и находится в едином государстве, но живет по своим законам. Нелогично, согласитесь?Другой вопрос — поправки в уже существующие нормативные акты, учитывающие специфику регионов. Это — да, это логично. И их нужно принимать в обязательном порядке. Нельзя развивать в едином ключе Ставропольский край и Якутию. Условия в этих регионах слишком разные, а значит, и подход к развитию должен быть индивидуальным для каждого региона, особенно для северных субъектов федерации. Так, кстати, было и в советские годы, когда вроде бы финансовая модель была общей, и в то же время это не мешало платить отдельным категориям граждан северные надбавки и коэффициенты. И эта схема работает до сих пор.

Хотя, если уж говорить о законе, то есть вариант, отражающий серьёзный региональный интерес. Я имею в виду проект, подготовленный рабочей группой вице-спикера Совета федерации РФ, экс-президента РС (Я) Вячеслава ШТЫРОВА. Там разработчикам как раз удалось совместить два момента — полноценно учесть региональный интерес и не выйти за рамки единого федерального правового пространства. Причем, все это сделано в комплексном формате. Но пока о принятии этого ФЗ, видимо, говорить не приходится. Что называется, время ещё не пришло.

А теперь — непосредственно о ТОРах. Федеральное правительство определило этот формат. Регионы, по согласованию с Минвостокразвития, включили сюда свои перспективные проекты. Что тут плохого? Ну что плохого в том, что в районах заработают ТОРы, позволяющие развивать самые перспективные промышленные направления? Бюджеты регионов и районов от этого только выиграют. Население, получающее здесь рабочие места, тоже в проигрыше не останется. Социальная сфера также получит стимул для развития, ведь практика показывает — чем успешнее работает на конкретной земле бизнес, тем лучше для местной социалки.

— То есть идею ТОРов вы поддерживаете?

— Я реалист и работаю, что называется, «на земле». Федеральная власть утвердила схему ТОРов? Да! В Нерюнгринском районе ТОР появится? Да! Всё, акценты расставлены. И сейчас моя задача заключается в том, чтобы ТОР работал на благо района и, соответственно, на благо местных жителей. Если бы вместо модели территории опережающего развития государством был определён другой путь, тот же ФЗ об особом статусе Дальнего Востока, я бы ориентировался на этот формат. Но мы имеем то, что имеем. И должны использовать появляющиеся возможности, что называется, по максимуму.

Население, по большому счету, не интересует, как будет называться тот или иной нормативный акт. Людям важно, чтобы у них были рабочие места с достойной зарплатой и чтобы качество жизни постоянно повышалось. Вот в этом направлении мы и работаем. И будем продолжать работать как раз в этом ключе, поскольку для нас приоритетом являются интересы местного населения. Я понимаю, разумеется, все интересы крупного бизнеса. Но для меня главное, чтобы эти интересы, непосредственно на нерюнгринской земле, совпадали с нашими.

Совпадение интересов

— Что может способствовать развитию регионов? Если говорить непосредственно о государственном администрировании?

— Мое мнение по этому поводу остаётся неизменным — тут должны чётко совпадать интересы государства, регионов и муниципалитетов. Это — основа основ. Да — можно и нужно спорить, да — требуется обкатывать все предложения и в теории, и на практике. Всё это крайне необходимо. И в этом плане форумы, кстати, играют чрезвычайно серьёзную роль. Именно они позволяют выработать ту самую общность интересов всех уровней власти.

— А как же бизнес?

— У бизнеса другой функционал, он не может, точнее, не должен влиять на элементы государственного администрирования. В противном случае, мы получим элементарный лоббизм. Что, собственно, и сейчас имеется. Поймите меня правильно — бизнес, по своей сути, нацелен на получение прибыли. Это абсолютно логично, иначе и быть не может. Но задача государства заключается как раз в том, чтобы создать условия, при которых бизнес мог бы развиваться динамично и поступательно. Я имею в виду не условия для конкретных предприятий, а именно деловой климат. Вот это уже, действительно, задача государственной значимости.

— Вам удается способствовать формированию такого климата?

— Скажем так — отчасти. Мы стремимся вовлекать наш малый и средний бизнес в реализацию крупных инвестиционных проектов. Ведь работа на тех же угольных комбинатах подразумевает как наличие смежного производства, так и оказание услуг. Поэтому мы ведём с управленцами промышленных предприятий соответствующие переговоры.

Другой вопрос, что тут многое зависит от самого малого и среднего бизнеса. Ведь те же мега-компании действуют в соответствии с достаточно жёсткими требованиями к своим поставщикам. Впрочем, схемы ТОРов у нас только начинают работать. И мы продолжим делать всё возможное, чтобы крупные промышленные проекты позволили развиваться и нашим предпринимателям.

Это у нас уже происходит. Но важно придать такой деятельности постоянный и динамичный характер. Хотя, если вести речь о взаимодействии с промышленными гигантами, то тут всё значительно проще, чем с государственным заказом. Сами понимаете, мы мало что можем сделать для поддержки своего производителя. Наше законодательство просто не позволяет лоббировать, в хорошем смысле слова, интересы малого бизнеса. Но это настолько избитая тема, что даже продолжать её, честно говоря, не хочется.

Все проекты — социальные

— В вашем районе ведётся большая социальная работа. Скажите, промышленные проекты каким-то образом стимулировали вашу социалку?

— В районах едва ли не любой проект имеет социальную окраску. Например, строительство, это что? Производственное или социальное направление? Думаю, ответ лежит на поверхности. Что же касается социальной составляющей в чистом виде, то у нас и выхода другого нет, кроме как её развивать. Так сложилось исторически.

— Что вы имеете в виду?

— Нерюнгринский район — крупный промышленный центр. Поэтому люди здесь привыкли жить именно в городской среде, даже если живут за пределами города Нерюнгри. Но ментальность у всех именно городская — у нас должны быть все социальные блага, которые есть в крупных населённых пунктах. Это касается и образования, и здравоохранения, и спорта, и культуры, и сферы услуг. Ведь когда строился Нерюнгри, социальная инфраструктура развивалась параллельно промышленным проектам. Причем, развивалась чрезвычайно динамично. Всё это остается частью ментальности нерюнгринцев. И мы, конечно же, учитываем этот аспект в своей работе.

— Что вы могли бы пожелать организаторам инвестиционного форума в Ленске?

— Конкретных проектов, острых дискуссий и взвешенных решений по итогам форума. Впрочем, я не сомневаюсь, что моим коллегам в Ленском районе удастся добиться всего этого. У них есть большой опыт в решении таких задач. Так что всё получится.

Александр МАТВЕЕВ