«Наказание за браконьерство должно быть жёстким, иначе мы лишимся своих биоресурсов»

Объёмы огромны

— Дмитрий Владимирович, насколько серьёзные объёмы браконьерской рыбы поступают в продажу?

— Абсолютно точную цифру вам вряд ли кто-то озвучит. Теневой рынок он потому и теневой, что официальные данные тут отсутствуют в принципе. Но статистика есть. И можно сказать, что не менее 20 процентов официально выловленной рыбы — это как раз браконьерская продукция. Соответственно, если исходить из показателя в 310 тысяч тонн, то получается следующая картина: как минимум, 60 тысяч тонн рыбы в нашем регионе добыли браконьеры. Соответственно с этого улова ни налоги никто не платил, ни иные социальные взносы. Нетрудно подсчитать, скольких средств лишилась экономика и региона, и страны. Речь идёт о сотнях миллионов рублей, и это в одном только Хабаровском крае. И я уж не говорю о других негативных факторах, которые являются неотъемлемой частью браконьерского промысла.

— Какие это факторы?

— А их множество. Ну, возьмём в качестве примера такой момент — дельцы от браконьерского бизнеса, как и мы, используют стандартные схемы работы. То есть нанимают экипажи на катера и ловят рыбу. Нетрудно догадаться, что работники в таких теневых структурах официально не трудоустроены. А это уже негативный фактор для экономики и социальной сферы.

Далее — качество продукции. Если у нас она соответствует достаточно жёстким стандартам, то браконьерам на это, извините за выражение, наплевать. Они знают, что по низкой цене люди купят любую, даже третьесортную рыбу. Наконец, самый главный момент — браконьеры натурально уничтожают нерестилища. Они ведь не смотрят, где можно ловить рыбу, а где нельзя. Их не интересует данные ТИНРО, их волнует только прибыль. Только прибыль и ничего больше. А результаты научных исследований, которые говорят, что в том или ином месте заниматься рыболовством нельзя, это вне сферы интересов браконьеров. В итоге со временем мы можем столкнуться с тем, что уже давно произошло в Китае — местные водные биоресурсы сократились до минимума. Я не раз бывал в КНР и знаю, что рыбы в собственных водоёмах там практически не осталось. Не случайно китайские бизнесмены так плотно сотрудничают с российскими рыбаками. А у них другого выхода нет, свои ресурсы они давно «выбили». И если мы не минимизируем проблемы, связанные с браконьерством, нас со временем ждёт то же самое.

Социальный фактор

— Вы говорите о минимизации проблемы. А полностью решить её невозможно?

— Полностью решить её действительно невозможно. В том числе и по сугубо социальным причинам — во многих отдалённых населённых пунктах у людей это чуть ли не единственный источник дохода. Что уж греха таить, это так и есть. Там ведь как происходит? Человек ловит рыбу и продаёт её перекупщикам. Примерно по 10–15 рублей за килограмм.

— Извините, за сколько?

— Да, вы не ослышались, за 10–15 рублей. Всё остальное — это сверхприбыли браконьеров и накрутки торговых сетей. А сам рыбак, работающий на теневой сектор, получает весьма скромный доход. Но люди и этому рады, поскольку никакой другой работы у них нет. Я не оправдываю сейчас браконьеров, но надо называть вещи своими именами и отдавать себе отчёт — браконьерство имеет под собой ещё и социальную основу. Так что если вернуться к вашему вопросу, то можно констатировать — полностью уничтожить теневой рынок в нашем случае невозможно. А вот минимизировать его — вполне реально.

Преступление и наказание

— Каким образом?

— На мой взгляд, одна из возможностей лежит на поверхности. Это — ужесточение наказания за браконьерство. Пока участники этого рынка отделываются небольшими штрафами, ни о каком серьёзном эффекте тут не может быть и речи.

— Но разве наказание само по себе может быть эффективным инструментом?

— Нет, конечно. Само по себе, в отдельном формате — нет, а вот когда речь идёт о целом комплексе мероприятий, тогда неотвратимость и жёсткость наказания будут являться серьёзным стимулятором. Это выгодно всем.

Мы уже сейчас видим, что и государственные структуры, контролирующие рыболовство, и легальные бизнесмены нацелены на достижение общего результата. Мы, действительно, взаимодействуем с представителями различных властных структур и оказываем помощь в охране биоресурсов. Более того, мы планируем и в дальнейшем вести эту работу. Но соотношение преступления и наказания в любом случае является серьёзным подспорьем для решения проблемы. И к этому вопросу, на мой взгляд, должно быть привлечено серьёзное внимание законодателей.

Вот давайте опять на конкретный пример будем ориентироваться. В своё время теневой рынок осетровых превышал все разумные пределы. И в него были вовлечены многие тысячи людей. На побережье Амура добычей чёрной икры разве что ленивый не занимался. Но после того как угроза водным биоресурсам приняла слишком серьёзный характер, наказание за вылов осетровых также стало весьма значимым. По сути, теперь нелегальное производство чёрной икры приравняли к наркотикам. И правильно сделали! Так вот я со всей ответственностью могу заявить, после этого не менее 70 процентов «осетровых браконьеров» перестали заниматься своим промыслом. Риски слишком велики, ведь теперь даже за перевозку полкилограмма чёрной икры человека ждёт реальное наказание. Так о чём мы говорим? Вот он, эффект от жёсткого подхода к сохранению биоресурсов. Но повторюсь, наказание — это уже фактор вторичный. Главное — системный жёсткий контроль в рыболовстве, когда браконьеры лишаются почвы под ногами.

Лазеек хватает

— Вы говорите о системном и жёстком контроле. А на сегодняшний день у браконьеров есть возможность для легализации своего улова?

— Безусловно, чем они активно и пользуются. И это, думаю, ни для кого не секрет. Стандартная в таких случаях схема — приобретение части рыбы у легальных производителей.

— Для чего это делается?

— А это как в банковской сфере — отмывание, только не средств в чистом виде, а ресурсов. Допустим, пришёл браконьер в официальную рыболовецкую артель и купил 10 тонн рыбы и 2 тонны красной икры. Получил соответствующие документы. А продаёт он в торговые сети уже 100 тонн рыбы и 20 тонн икры.

— А как же маркировки?

— О чём вы говорите, кого и когда это останавливало? Наклейки можно напечатать на обычном станке, это вообще не проблема. Так, собственно, и делается. Вот почему я и говорю о системном и жёстком контроле. Без этого не обойтись. К тому же я привёл лишь один из примеров. В правовом поле хватает лазеек, которые позволяют браконьерам делать свой бизнес и получать свои сверхприбыли. В тот же Китай уходит уже легализованная рыба.

Раньше, в советские годы, мы имели один из самых мощных в мире добывающих флотов. Но при этом старались ловить рыбу в чужих водах. А теперь мы не только занимаемся рыболовством у себя, но и через серые схемы позволяем это делать другим. В итоге водные биоресурсы сокращаются. И это реальная беда.

Рушить — не строить

— Дмитрий Владимирович, если, не дай Бог, оправдаются худшие прогнозы и биоресурсы существенно сократятся, можно ли их в будущем восстановить?

— Можно, но это чрезвычайно долгий процесс. Ведь, по официальным данным, уничтожить стадо рыбы можно за 4 года. А для восстановления требуется не менее 12 лет. Такая вот показательная статистика.

— Получается, что проблему нужно решать уже сейчас?

— Причём незамедлительно. Ещё раз скажу, все федеральные и региональные органы власти, на мой взгляд, качественно выполняют свою работу. Но необходимы ещё и законодательные регуляторы, которые позволят ужесточить систему контроля водных биоресурсов. Это — стратегический актив России. И работать тут можно только в стратегическом формате.

Беседовал Александр МАТВЕЕВ

КОММЕНТАРИИ:

«Браконьеров наука не интересует»

Директор Хабаровского филиала ФГУП «ТИНРО» Герман НОВОМОДНЫЙ:

— Со своей стороны, наша научная организация ведёт большую работу по сохранению водных биоресурсов. То есть на основании комплексных исследований мы даём рекомендации по объёмам вылова. И эта схема традиционно работает в легальном секторе экономики. Но она не распространяется на теневой сектор. Браконьеров наши рекомендации не интересуют. И это, конечно же, проблема. Это удар как по экономике территорий, так и по самим биоресурсам. Я уж не говорю о таких факторах, как интенсивность вылова рыбы в соседнем Китае. Не случайно молодь в приграничных водах не может нормально расти и размножаться, поскольку в КНР рыбу ловят весьма активно. Что же касается ужесточения наказания за браконьерство, то я поддерживаю эту идею. Во времена СССР во многих сёлах Нижнего Амура в тюрьме побывала половина мужского населения. Как раз за браконьерство. Но ведь и порядок был, поскольку люди всё-таки боялись идти на это преступление. Поэтому ответственность за браконьерство нужно ужесточать.

«Теневой рынок всё-таки сокращается»

Заместитель председателя комитета рыбного хозяйства министерства природных ресурсов Хабаровского края Андрей ШВЕДОВ:

— Объём официального вылова рыбы в Хабаровском крае увеличился. А это значит, что сократился теневой рынок. Я не идеализирую ситуацию, проблем тут хватает, но факт остаётся фактом — комплексный подход к охране водных биоресурсов уже даёт свои результаты. И я сейчас даже не имею в виду рыбоохрану в чистом виде.

Вот конкретный пример. В 2015 году были закрыты для рыболовства реки Амгунь и Тумнин. Контроль здесь был предельно жёсткий со стороны всех ведомств, занимающихся этим вопросом. И в итоге рыба — кета и горбуша — смогла нормально отнереститься. К тому же у нас в принципе было уделено особое внимание организации постов рыбоохраны по всему бассейну. Также правительство края во главе с губернатором Вячеславом ШПОРТОМ создало систему, при которой коренные малочисленные народы Севера (КМНС) и жители тех сёл, где рыболовство является традиционным промыслом, получили возможность легально работать на водах.

Помимо этого, было реализовано множество путёвок на спортивно-любительское рыболовство, из расчёта 36 рублей за каждый килограмм выловленной рыбы. Весьма приемлемая цена. И люди это оценили, путёвок у нас было продано на выделенный ресурс в объеме 900 тонн.

Ещё момент. В крае был реализован проект «Доступная рыба», когда тот же лосось продавался по 90 рублей за килограмм, при рыночной стоимости килограмма в 150–170 рублей. И всё это в совокупности минимизирует и проблемы, связанные с браконьерством. Хотя, конечно же, мы будем действовать ещё интенсивнее. В сотрудничестве со всеми заинтересованными структурами.

«Нет сбыта — нет проблемы»

Заместитель руководителя Амурского территориального управления Федерального агентства по рыболовству Антон САМОЙЛЕНКО:

— Вопрос сокращения водных биоресурсов находится, в первую очередь, в научной плоскости. И тут не всегда речь идёт о браконьерстве, есть множество других факторов, которые способствуют такому сокращению. В том числе имеются в виду и вполне естественные причины, связанные с состоянием окружающей среды. Но и теневой рынок в рыболовстве вносит свою негативную лепту в этот процесс. Что есть, то есть.

Однако само по себе патрулирование вод, даже весьма эффективное, результата не даст. Нужен комплекс мер, благодаря которым незаконно выловленная рыба просто не сможет дойти до прилавка. А раз сбыт будет минимизирован, сократится и объём браконьерского промысла. Но это, повторюсь, возможно лишь при системном взаимодействии всех профильных органов власти, как федеральных, так и региональных. И я могу сказать, что у нас выстроены качественные схемы такого взаимодействия, что даёт ощутимые результаты. Плюс ко всему мы сотрудничаем со всеми ведущими игроками рынка, которые оказывают серьёзную помощь в охране биоресурсов.

«Мы готовы поддерживать государство»

Президент Ассоциации рыбохозяйственных предприятий Амурского бассейна Александр ПОЗДНЯКОВ:

— В своё время рыбу планомерно уничтожали не только в Китае, но и во многих европейских государствах, а также в Японии и США. И сейчас руководители этих стран занимаются восстановлением утраченных с помощью человека водных биоресурсов. Но у России есть уникальная возможность не доводить ситуацию до крайности, чтобы потом не пришлось мучительно и долго восстанавливать утраченные богатства.

Причём самое интересное заключается в том, что все возможности для этого у нас есть. Есть реально работающие государственные структуры, вовлечённые в этот процесс, есть законодательная база, есть понимание со стороны участников легального рынка.

Последний момент я хотел бы подчеркнуть особо, поскольку мы уже оказываем помощь различным органам власти. Мы готовы и в дальнейшем поддерживать государство в охране водных биологических ресурсов. По принципу — скажите, чего вам не хватает, и мы это вам предоставим. Мы все заинтересованы, чтобы богатства страны приумножались.

Но работать тут нужно именно комплексно.

Что же касается наказания за браконьерство, то его, конечно же, нужно ужесточать. Особенно сейчас, в период кризиса, когда это стало средством наживы. Ничего, кроме вреда, чёрный рынок не приносит. Ни государству, ни участникам легального рынка, ни простым людям.