«Отсутствие аукционов — результат неудачной реформы структуры агентства Роснедра»

Бизнес-газета «Наш регион — Дальний Восток» № 10 (129), октябрь 2017

Чукотский автономный округ — особый регион. При том, что он занимает 721,5 тысячи квадратных километров — 4,2 процента всей территории Российской Федерации, живут здесь менее 50 тысяч человек. И если не считать национальных промыслов коренного населения, основной вид деятельности — золотодобыча (хотя добываются и другие полезные ископаемые, на которые так богата северная земля). За всё время промышленной разработки месторождений Чукотки было добыто более 900 тонн золота. Сегодня рудное золото добывают на пяти месторождениях, а вот на россыпях работают 15 старательских артелей. Одной из самых сильных и успешных по праву считается артель старателей «Сияние». Здесь постоянно наращивают объём добычи, в нынешнем году он составил без малого полтонны драгметалла, но это не значит, что всё идёт гладко, без проблем, — их у старателей хватает. О том, чем живёт сегодня предприятие, что мешает ему использовать весь свой потенциал, — наш разговор с генеральным директором артели Шамилем ГАДЖИЕВЫМ.

Золото есть, лицензий нет

— Шамиль Патхудинович, сезон 2017 года на Чукотке завершён. Каким он стал для вас, принёс ли какие-то сюрпризы?

— Не знаю, что считать сюрпризами. Мы давно привыкли ко всяким неожиданностям, мы их просто не замечаем. Так что сезон как сезон, ни один из них гладко не проходит. А результат у нас неплохой: при первоначальной квоте 370 килограммов металла, мы взяли дополнительную на 100 килограммов, и не зря. Всего артель добыла 450 килограммов золота. Для сравнения: в 2012 году у нас было 181 килограмм, в 2014-м — 352. Так что артель развивается, и довольно успешно.

— Вы работаете только в Билибинском районе?

— Да. Разрабатываем два месторождения — в долинах рек Левый Каральвеем и Майнгы-Пауктуваам. У нас там четыре лицензии, промывку ведут 12 промприборов, трудится коллектив численностью около 300 человек. Пока, как видите, добычу наращиваем, но лицензионных запасов у нас осталось максимум на три года. При этом мы могли бы нарастить добычу до тонны металла, а потом и больше. Для этого у нас всё есть. Мы ведь постоянно обновляем свою технику — землеройную и другую, покупаем новые промприборы, позволяющие повышать производительность.

Так, у нас уже не один год используются промприборы ППМ-5 производства Магаданского механического завода. По сравнению с гидроэлеваторными приборами ПГШ-50 они имеют более совершенную схему обогащения песков. Установка кроме основного шлюза глубокого наполнения оснащена шлюзами среднего наполнения. Это позволяет приборам улавливать так называемое тонкое золото, которое прежде уходило в отвалы с гале-эфелями. В результате нам удалось значительно увеличить выход металла после промывки.

Мы постоянно ищем и стараемся внедрять у себя современные технологии добычи… Но беда в том, что у нас практически нет возможности нарастить свою минерально-сырьевую базу, хотя, как вы понимаете, золота на Чукотке предостаточно.

Заявки под сукном

— Так в чём дело? Покупайте новые лицензии.

— Да в том-то и дело, что купить их не просто трудно, а почти невозможно, во всяком случае у нас, в Билибинском районе. На наши месторождения уже два года не объявлялось ни одного аукциона, хотя три наши заявки в чукотском отделе департамента Дальнедра лежат именно столько времени. Это заявки на разведанные ещё в советское время участки с приличными запасами, стоящими на госбалансе.

Мы в состоянии приобрести достаточное количество лицензий, но, конечно, не с запасами в 10 килограммов, а такие, на которых мы могли бы нарастить добычу. И такие месторождения есть! Хотя бы на Стадухинском рудно-россыпном узле. Там активно добывается рудный металл, но есть и хорошие россыпи. Мы даже разведывали три из них для одной из золотодобывающих компаний. Но они и сами не добывают, и нам не дают.

Вы посмотрите на карту — на Чукотке много разведанных россыпей, много и белых пятен. Ведь наши края начали осваивать не в 30-е годы, как Колыму, куда тогда колоннами шли заключённые, а гораздо позднее — в 50-е годы. Конечно, до этого тоже посылали поисковые отряды, но мало. В советское время добывали много, пик пришёлся на 1974 год — свыше 36 тонн золота, но в 90-е годы горнодобывающая отрасль практически умерла, рудная добыча прекратилась полностью, все горняцкие посёлки закрылись. На россыпях остались работать несколько мелких артелей.

Теперь отрасль возрождается. И перспективы есть, даже там, где добыча уже велась прежде. Да вот, у нас в районе был Билибинский ГОК, который входил в объединение «Северовостокзолото». Мощное предприятие, которое просто исчезло. И никто толком не знает — что там отработано, а что нет. Наверняка много золота осталось. Вот вам и ещё резерв. Ну, в этом случае надо смотреть, изучать, а ведь есть, как я уже сказал, полностью разведанные россыпи, но и они на аукционы не выставляются.

— Вы понимаете, почему?

— В общем-то понимаю. Дело в том, что после того, как Роснедра реструктуризировали свои подразделения по стране, лучше не стало. На Дальнем Востоке всё замкнули на Хабаровск, на Дальнедра. У нас на Чукотке теперь отделение департамента Дальнедра. Специалистов оставили очень мало, а подготовка аукционов — дело кропотливое и долгое. Вот они и не справляются, делают, что могут. В частности, по нашим заявкам в течение двух лет не было никакой реакции. Мы, конечно, обращались в Дальнедра, но ничего не добились.

Теперь система лицензирования устроена так, что Дальнедра отправляют все заявки в Москву, там решают, что и когда продавать, потом спускают в Дальнедра, а оттуда уже к нам. Всё придумано «для удобства» недропользователей. А ведь мы готовы приобрести лицензии, принести свои деньги, платить налоги, тот же НДПИ… Разве это не выгодно государству? Лично мне создавшаяся ситуация представляется абсурдной.

Недоступная «техногенка»

— Шамиль Патхудинович, аукционы не проводятся по всей Чукотке, или только в вашем районе?

— В других районах ЧАО аукционы иногда проходят, но нам в них участвовать невыгодно.

— Почему?

— Вы представляете наши расстояния? Мы находимся в центре Чукотки, а вести добычу на краю округа, за тридевять земель, нерентабельно. Нам гораздо ближе якутские месторождения, которые, кстати, регулярно выставляются на аукционы. От нас туда, в Черский район, 270 километров, есть дорога, это для нас значительно проще и удобнее. Вот завершим окончательно сезон и откроем там дочернее предприятие. Попробуем поработать у соседей.

— Шамиль Патхудинович, многие старатели всё больше внимания уделяют разработке техногенных месторождений. Вы работаете на таких россыпях?

— Мы прорабатывали этот вопрос и поняли, что «техногенка» несёт с собой огромное число проблем. Даже после письма агентства Роснедра об упрощённой схеме оформления документов на разработку таких россыпей ситуация не слишком улучшилась. Без балансовых запасов я горный отвод не получу, должны быть проставлены хотя бы предварительные запасы. А без этого я могу работать только в пределах своего горного отвода. Я бы рад прихватить участки слева-справа, но это грубое нарушение лицензионного соглашения, со всеми вытекающими. А лицензионные участки нарезаны таким образом, что всё, что можно в их границах прирастить, мы давно прирастили и добыли.

Второй момент — сроки согласования проектов. Если, допустим, для той же Колымы они приемлемы, то для нас с нашим сезоном продолжительностью сто дней это нереально. Там 30 дней, там 60… Прибавьте к этому согласования проектов освоения лесов, межевание. Вот и опять уйдёт два-три года. Наш профиль — целиковые россыпи, а техногенка в таком усечённом виде нас не интересует. По крайней мере, до тех пор, пока её отработка не станет экономически оправданной.

Через два океана

— Общеизвестный факт, что дорог на Чукотке практически нет. Как вы доставляете на свои участки грузы?

— Это отдельный разговор, поскольку доставка грузов — дело сложное и хлопотное. Для начала немного географии. Чукотка врезается клином между Тихим и Северным Ледовитым океанами. Она омывается тремя морями: Восточно-Сибирским, Чукотским и Беринговым. У нас пять федеральных морских портов Северного морского пути. Чукотские предприятия пользуются теми портами, которые для них наиболее доступны. Мы доставляем свои грузы через Эгвекинот — самый северный порт Берингова моря, расположен в заливе Креста. Сюда приходят грузы со стороны Дальнего Востока, через порт Певек идут грузы со стороны Архангельска. В принципе, мы могли бы получать свои грузы из Певека — до нас оттуда 650 километров, по нашим меркам немного. Но это если бы были нормальные дороги, а их нет.

— Откуда вы получаете технику?

— Со всей страны. Часть, как я уже сказал, через Эгвекинот, что можно — перегоняем своим ходом, часть грузов идёт из Владивостока в Магадан, оттуда автотранспортом до Нижнего Сеймчана, а дальше — по реке Колыме. Но тут тоже есть проблема. Уровень воды в реке зависит от сбросов каскада Колымских ГЭС. Соответственно, Колыма то слишком полноводная, то мелеет, и это создаёт большие трудности.

Зависим мы и от наличия теплоходов. Колымская судоходная компания принадлежит якутским предпринимателям, а если покупать свой теплоход, то что на нём возить после доставки наших грузов? Есть ещё небольшой речной порт в Анюйске, получаем грузы и через него. Но вообще при нашем отсутствии транспортной инфраструктуры доставка любого груза сопряжена и с трудностями, и с немалыми расходами. Дороги Чукотки, вернее, их отсутствие — общая беда и для недропользователей, и для населения.

— Известно, что ваша артель помимо золотодобычи выполняет ещё и строительные подряды, в том числе строит зимники. Расскажите об этой стороне деятельности компании.

— В нынешнем году мы, действительно, построили зимник Билибино — Омолон протяжённостью 400 километров, чтобы в район можно было завезти топливо и другие грузы. Выполняем строительные подряды и в Билибино, и в Анюйске.

В Билибинском районе Чукотского автономного округа уже два года не выставлялась на аукцион ни одна лицензия. Наш потенциал позволяет нам добывать более тонны золота за сезон, но мы испытываем дефицит балансовых запасов. Того, что мы имеем, хватит максимум на три года, а нарастить свою минерально-сырьевую базу артель не может.

Дело в том, что после того, как Роснедра реструктуризировали свои подразделения по стране, недропользователям лучше не стало. На Дальнем Востоке всё замкнули на Хабаровск, на Дальнедра. У нас на Чукотке теперь отделение департамента Дальнедра. Специалистов оставили очень мало, а подготовка аукционов — дело кропотливое и долгое. Вот они и не справляются, делают, что могут. В частности, по нашим заявкам, которые «рассматриваются» уже два года, нет никакой реакции. Мы, конечно, обращались в Дальнедра, но ничего не добились.

Сегодня система лицензирования устроена так, что Дальнедра отправляют все заявки в Москву, там решают, что и когда продавать, потом спускают в Дальнедра, а оттуда уже к нам. Всё придумано «для удобства» недропользователей. А ведь мы готовы приобрести лицензии, принести свои деньги, платить налоги, тот же НДПИ… Разве это не выгодно государству? Лично мне создавшаяся ситуация представляется абсурдной.


Генеральный директор ООО Артель старателей «Сияние» Шамиль ГАДЖИЕВ.

Подряды бывают двух видов: те, которые дают возможность заработать, и в рамках социальной ответственности бизнеса. У нас больше работ второго варианта. В частности, зимник из Билибино до Омолона нашей артели практически не нужен. Если всё правильно спланировать, то можно успеть завезти все грузы по воде — по Колыме или по Северному морскому пути. Что мы и делаем. Но я понимаю, что мы должны помогать району, в котором ведём свою профессиональную деятельность, и поэтому мы ни от каких работ не отказываемся. И квартиры ремонтируем, и город чистим, никакой работой не гнушаемся.

Распухший закон

— Шамиль Патхудинович, вот вы сказали, что оформить все разрешения и согласования для начала добычи довольно сложно и муторно. Существует мнение, что прежде, в советское время, всё это было гораздо проще. Вы согласны с этим?

— Так говорить может только тот, кто не работал в то время. Тогда был Госплан, работали пятилетками, каждый ГОК в том же объединении «Северовостокзолото» добывал золото в строгом соответствии с заданием, план спускали даже для старательской добычи. Как можно сравнивать? Что касается временных затрат на оформление документов артелями, то и тогда они были значительными.

Да нигде в мире нет такого, как у Джека Лондона, — пришёл, вбил колышек и начал мыть золото. Другое дело, что в начале 90-х годов всё как-то упростилось на время, но добывать-то уже было практически некому. Потом всё, напротив, стало быстро усложняться. И вот сегодня у недропользователей много претензий к Федеральному закону «О недрах». Первоначально принятый в 1992 году, он к сегодняшнему дню оброс бесчисленными поправками и дополнениями. И, что характерно, практически все они направлены на централизацию управления отраслью. В результате вопросы недропользования вывели из-под компетенции региональной власти и передали федеральному центру. Регионы теперь не имеют достаточно полномочий для решения вопросов на своих территориях, и это создаёт массу трудностей.

Мечты о Горном Кодексе

— Закон «О недрах» давно стал притчей во языцех, в частности, золотодобытчики сетуют, что одни его положения противоречат другим, что, грубо говоря, там вообще трудно что-либо понять. Есть ли выход?

— Лично я считаю, что нам необходим Горный кодекс, который есть в большинстве стран с развитой горнодобывающей отраслью. К примеру, в Канаде и США, где Горный кодекс не меняется многие десятилетия. У нас давно назрела необходимость разработки и принятия такого документа, который должен содержать ясные и простые правила, которые не будут меняться каждые два-три года, и которые дадут недропользователям возможность работать уверенно и спокойно, которые будут учитывать все аспекты недропользования — от геологического изучения недр до получения конечного продукта.

У нас неоднократно предпринимались попытки разработать кодекс, но, к сожалению, успехом они не увенчались. Что касается закона «О недрах», то в результате постоянного внесения в него поправок он стал не регулятором деятельности отрасли, а документом, вносящим путаницу даже в самые простые вопросы.

— Шамиль Патхудинович, если о Горном кодексе можно сказать, что это мечта (причём она вряд ли реализуется в ближайшее время), то каковы ваши планы в нынешней реальности?

— Будем добывать то, что у нас есть, пытаться приобрести новые лицензии на Чукотке и, как я говорил, зайдём на месторождения Якутии. В любом случае объёмы добычи золота у нас будут расти. На том и стоим.

Беседовала Ольга ГЛАЗУНОВА