«Добыча россыпного золота в Забайкалье на грани краха»

Бизнес-газета «Наш регион — Дальний Восток» № 07 (147), июль 2019

— Сергей Тимофеевич, что же всё-таки происходит вокруг особо защитных участков лесов (ОЗУ)? И почему всё происходящее вызывает у золотопромышленников столь негативную реакцию?

— Да потому что ситуация с ОЗУ касается всех без исключения золотодобывающих предприятий, работающих на россыпях нашего региона. Да и отчасти рудных компаний. Если называть вещи своими именами, то при таком подходе к золотодобыче со стороны государственных органов отрасль в Забайкалье ждёт крах. И я не преувеличиваю. Работать уже невозможно. И проблема усугубляется.

— Вы озвучивали свою позицию?

— И не раз. В частности, первоначально о проблеме доложили экс-губернатору Забайкальского края Наталье Николаевне Ждановой, а в декабре прошлого года я рассказал о ситуации временно исполняющему обязанности губернатора Забайкальского края Александру Михайловичу ОСИПОВУ. Рассказал без прикрас, на основе фактов и нормативных документов. Также мы направляли письма в различные ведомства, в том числе и заместителю полномочного представителя Президента РФ в ДФО Олегу Александровичу СКУФИНСКОМУ. Нужно отдать ему должное, что на наше обращение мы получили ответы от Минвостокразвития и Минприроды России, хотя эти ответы не дают чёткого понимания ситуации. И всё же у нас остаётся надежда, что власть вмешается в происходящее и положение в золотодобывающей отрасли Забайкальского края нормализуется, в противном случае восстановить отрасль в существующем виде в дальнейшем будет невозможно.

— Ну а сейчас давайте поговорим непосредственно об особо защитных участках леса (ОЗУ). В чём смысл проблемы? Ведь для непосвящённого человека всё очевидно — речь идёт о защите природных богатств, а именно лесов. Что  здесь не так?

— Давайте вместе попытаемся разобраться, что такое особо защитные участки. По Лесному кодексу РФ ОЗУ — «берегозащитные, почвозащитные участки лесов, расположенных вдоль водных объектов», причем не обязательно покрытые лесом. Это могут быть кустарники, заболоченные участки поймы, мари, старицы рек и нерестоохранные «в границах рыбоохранных зон», а это понятие можно растягивать до любого беспредела. А ведь во многих случаях наши лицензионные участки находятся в границах водотоков — таков ГЕНЕЗИС россыпных месторождений золота. Но это не самый важный в нашей истории момент, хотя и показательный.

Важнее другое — свои лицензии предприятия приобретают на открытых аукционах и платят за них весьма серьёзные средства — многие десятки, а порой и сотни миллионов рублей.

Но ведь это далеко не все наши расходы. Мы несём затраты на поисковые, оценочные и разведочные работы, а это и бурение, и составление геологических проектов, и прохождение экспертиз, и составление геологических отчётов, и ТЭО кондиций, и постановка запасов на государственный баланс, а также

подготовка технических проектов раз работки участков недр, оформление разного рода разрешительных документов. Я уж не говорю, что любая горнопромышленная деятельность — это «дорогое удовольствие». Наша техника стоит многие миллионы рублей.

А ещё ГСМ, запчасти, расходы на содержание участков, серьёзные зарплаты работникам. А налоги, тот же НДПИ, которые мы отчисляем регулярно? А социальная помощь, которая нами оказывается постоянно? Ведь всё это обходится нам чрезвычайно дорого.

Но самое главное — мы добываем золото ДЛЯ ГОСУДАРСТВА! ДЛЯ ГОСУДАРСТВА, давайте это специально подчеркнём, поскольку золото является гарантом экономической безопасности Российской Федерации. Поэтому государство должно быть заинтересовано в стабильном развитии отрасли. Но что происходит на самом деле? Именно государственные структуры этому развитию препятствуют. И делают это якобы на законных основаниях, произвольно трактуя нормативные акты.

На мой взгляд, так и происходит с особо защитными участками лесов.

— Что вы имеете в виду?

— А я объясню. В любой системообразующей отрасли главным документом является кодекс. Не правда ли? Соответственно, в лесной сфере таким правообразующим базисом должен быть Лесной кодекс РФ. Так оно, кстати, и есть. Имеется ли в ЛК РФ глава, где сказано об особо защитных участках леса? Имеется! Это глава 15, которая так и называется: «Защитные леса и особо защитные участки лесов». Так же озаглавлена и статья 102 главы 15 Лесного кодекса. И здесь в пункте 4 есть любопытное определение: «Особо защитные участки лесов МОГУТ БЫТЬ ВЫДЕЛЕНЫ в защитных лесах, эксплуатационных лесах и резервных лесах». Понимаете?

МОГУТ БЫТЬ! А ведь МОГУТ И НЕ БЫТЬ.То есть у чиновников есть возможность для произвольного толкования закона. Захотят — придадут участку статус ОЗУ, не захотят — не придадут. И ведь разные ведомства толкуют положения Лесного кодекса по-разному. Особенно с учётом наличия разных документов.

— Это как?

— А я вам конкретный пример приведу. В своё время предприятие заключило с Государственной службой Забайкальского края два договора аренды лесных участков на одном и том же месторождении россыпного золота на землях лесного фонда в пределах Могочинского лесничества (первый договор — 15 декабря 2014 года, а второй — 10 июля 2015 года). На оба договора были составлены проекты освоения лесов лесного участка с разницей в полгода. Первый проект освоения лесов получает ПОЛОЖИТЕЛЬНОЕ заключение, а второй — ОТРИЦАТЕЛЬНОЕ заключение государственной экспертизы, хотя оба договора расположенына территории одного и того же лесного квартала участкового лесничества и находятся в ОЗУ. Вот он, конкретный пример произвольного толкования законов чиновниками.

— А какова аргументация при положительном и отрицательном заключениях?

— Да в том-то и дело, что одинаковая.

— Но ведь так не бывает?

— Оказывается, в Забайкалье это вполне возможно. Например, в положительном заключении было дословно сказано: «Содержание проекта освоения лесов НЕ ПРОТИВОРЕЧИТ лесному законодательству, Лесному плану Забайкальского края, лесохозяйственному регламенту Могочинского района».

А в отрицательном заключении говорится: «Содержание проекта освоения лесов ПРОТИВОРЕЧИТ лесному законодательству…».

— С чем это всё может быть связано?

— С целым комплексом проблем, о которых я ещё расскажу. Но это связано также и с противоречиями в документах регионального значения. Например, вышеназванный участок в таксационном описании выделен как ОЗУ. И получается, что на нём работать вроде бы нельзя.

В первую очередь запрещены сплошные рубки лесных насаждений. А вот в лесохозяйственном регламенте Могочинского лесничества ЭТОТ ЖЕ участок обозначен как лесной, установленный для обеспечения государственных и муниципальных целей и заготовки гражданами древесины для собственных нужд.

То есть лес валить запрещено и… разрешено. Где логика? А её просто нет.

— В отрицательном заключении есть ссылка на особо защитные участки леса?

— Да, есть. И вот тут-то проявляется ещё один казус, связанный всё с тем же Лесным кодексом РФ. С одной стороны, этот нормативный акт, как я уже и говорил, даёт возможность для произвольного толкования. Это как раз то, что касается ОЗУ. С другой — в Лесном кодексе (пункт 2 части 1 статьи 21) чётко и недвусмысленно регламентировано: «Строительство, реконструкция и эксплуатация объектов, не связанных с созданием лесной инфраструктуры, на землях лесного фонда допускается ДЛЯ РАЗРАБОТКИ МЕСТОРОЖДЕНИЙ ПОЛЕЗНЫХ ИСКОПАЕМЫХ». То есть это именно наш случай. А точнее, случай, который касается ВСЕХ горнопромышленных компаний. Но я вам больше скажу… В статье 107 ЛК РФ действительно содержится запрет на «проведение сплошных рубок лесных насаждений…» в пределах ОЗУ. И тут же прописано исключение из этого правила, которое регламентировано в том числе и… статьей 21 Лесного кодекса.

Где, как мы помним, говорится о допустимости работ, связанных с разработками месторождений полезных ископаемых. Там прямо так и говорится, что выборочные и сплошные рубки допускаются, если это требуется для «создания необходимых условий для эксплуатации соответствующих объектов». А наши золотодобывающие участки как раз такими объектами и являются.

— Получается, Лесной кодекс РФ даёт вам право работать на землях лесного фонда даже в пределах ОЗУ?

— Конечно! Полное право! А все «размытые» пункты, касающиеся ОЗУ, — это от лукавого.

— Но ведь есть ещё Водный кодекс РФ, который прерогативно определяет понятие и границы как водоохранных зон, так и тех же ОЗУ. Здесь нет противоречия с деятельностью недропользователей?

— Никакого противоречия! И раз уж вы сослались на Водный кодекс, то и я буду апеллировать к этому нормативному акту. Итак, в пункте 8 части 15 статьи 65 Водного кодекса Российской Федерации конкретизировано: «В границах водоохранных зон запрещается разведка и добыча общераспространённых полезных ископаемых, за исключением случаев, если разведка и добыча осуществляется пользователями недр, осуществляющими разведку и добычу иных видов полезных ископаемых в границах, предоставленных им в соответствии с законодательством Российской Федерации о недрах горных отводов и (или) геологических отводов на основании утверждённого технического проекта в соответствии со статьей 19.1 закона Российской Федерации от 21 февраля 1992 года № 2395-1 «О недрах».

То есть запрет распространяется только на тех, кто добывает общераспространённые полезные ископаемые: песок, глину, гравий, гальку, известняк и другие. А золотодобычу Водный кодекс РФ РАЗРЕШАЕТ. Ведь мы как раз и работаем в границах горных и геологических  отводов на основании Федерального закона «О недрах». Так что закон на нашей стороне. Тем более что и в Земельном кодексе никаких запретительных мер, связанных с ОЗУ, нет.

— Но хоть где-то в федеральных актах они присутствуют?

— По сути, только в Распоряжении Правительства РФ № 849-р от 27 мая 2013 года «Об утверждении перечня объектов, не связанных с созданием лесной инфраструктуры для защиты лесов, эксплуатационных лесов, резервных лесов».

Но это всего лишь подзаконный акт. Поэтому налицо противоречие законов, с одной стороны, и подзаконного акта с другой. Ещё раз подчеркну: Лесной кодекс, Водный кодекс и Земельный кодекс не создают стоп-факторов для деятельности недропользоваталей. Более того, в них содержится прямое разрешение работать в рамках лицензий на право пользования недрами. Но на практике чиновники продолжают ставить препоны горнякам, используя для этого сомнительные правовые акты.

— Вся деятельность горнопромышленных компаний регламентирована Федеральным законом «О недрах». Там есть какие-то ограничения на работу в пределах земель лесного фонда?

— Нет, разумеется. В ФЗ «О недрах» в статье 25.1 изложено: «Земельные участки, в том числе лесные участки, водные объекты, находящиеся в государственной или муниципальной собственности и необходимые для ведения работ, связанных с пользованиями недрами, предоставляются пользователем недр в соответствии с гражданским законодательством, земельным законодательством, лесным законодательством, водным законодательством и настоящим законом». Как мы и выяснили, ни одному из перечисленных правовых актов наша деятельность не противоречит. И этим всё сказано. — Но ведь что получается? Государство продаёт недропользователю лицензию на право геологического изучения и освоения месторождений полезных ископаемых. И продаёт за большие деньги. Но ничем эти лицензии не обеспечивает.

— По принципу «вот вам документ, а как вы будете работать — ваша проблема»?

— По сути, так оно и есть. Никого не волнуют обременения, связанные с официально выданной лицензией. Но я больше скажу — на сегодняшний день работа в тех же ОЗУ чревата для предприятий крупными неприятностями. Но если мы не будем там работать, лицензию у нас могут отозвать — за неисполнение лицензионных условий по геологическому изучению и добыче полезных ископаемых. Такой вот замкнутый круг получается.