«Взрывной» характер экономики

Дешёвый металл

Начнём с золотодобычи. Здесь всё по-прежнему проблемно — металл не дорожает, и добывать его для многих недропользователей на сегодняшний день не очень рентабельно. И это ещё мягко говоря. Поэтому, как отмечает ряд руководителей отраслевых компаний, некоторые артели вряд ли начнут промывочный сезон. Ведь чтобы подготовить к добыче один средний участок (с объёмом в 150—200 килограммов золота), придётся затратить в среднем 200 миллионов рублей. При этом дорожает всё: техника, запчасти, ГСМ, продукты питания…

Так что профильные расходы предприятий в 2023 году могут ещё увеличиться. Плюс к этому не стоит забывать: многие артели работают по принципу трудодней, которые также ежегодно увеличиваются и сегодня составляют пять-семь тысяч рублей в день, в зависимости от региона. Также имеют значение и банковский дисконт при продаже драгметалла, и отсутствие уверенности в завтрашнем дне: а кто будет приобретать конечный продукт?

Словом, «золотая» рентабельность сейчас под большим вопросом. И есть вероятность, что некоторые предприятия (особенно из сферы малого и среднего бизнеса) пропустят промывочный сезон. Это как раз тот случай, когда проще временно остановиться, нежели двигаться в неизвестном направлении. Правда, есть ещё утверждённые планы работы компаний и лицензионные обязательства. Так что посмотрим, что покажет будущее. Уже совсем недалёкое.

В зоне рисков

Но, кроме золотодобычи, есть и сопутствующие ей (и не только) направления, которые развиваются довольно динамично. Один из них — рынок буровзрывных работ, востребованных в горной отрасли, в дорожном строительстве и других направлениях экономики. По оценкам специалистов, спрос на такие работы достаточно велик. При этом существуют некоторые проблемы, связанные со средствами инициирования, как электронными, так и механическими. Вот что рассказал нам директор одной из ведущих буровзрывных компаний региона ООО «Гранит» Дмитрий ШЕСТАКОВ:

— Сейчас спрос на БВР на востоке России очень большой. По крайней мере, мы уже вынуждены сортировать заявки и отказываться от ряда предложений. Выбираем то, что наиболее рентабельно. Среди действующих и потенциальных заказчиков — золотодобывающие компании, дорожные строители и даже предприятия из газовой сферы. Большой объём буровзрывных работ ведётся в рамках реализации проектов «Восточный полигон», газификации территории, разработки карьеров строительного камня... Словом, ситуация развивается «в плюс».

Но есть и проблемы. В связи с санкциями стал ощущаться дефицит неэлектронных средств инициирования — в России остались лишь две ведущие компании, которые их поставляют. И если с самой взрывчаткой никаких сложностей нет, то поставка средств инициирования под вопросом. Так что приходится расходовать их наиболее рационально. Да и запасы впрок мы также делаем — благо, у нас свои логистические центры в Забайкалье, Хабаровском крае и на Камчатке. Кроме того, ещё и расширяем свой бизнес. Закупили хорошие буровые станки и теперь будем активнее участвовать непосредственно в буровых работах. Впрочем, о наших планах я расскажу в другой раз, когда проекты станут ближе к стадии реализации.

Своим видением ситуации в отрасли поделился и признанный специалист в области БВР, генеральный директор АО «ТНТ Майнинг» Алексей ОЛЬШЕВСКИЙ:

— В своей работе мы применяем отечественные системы электронного инициирования «Нефрит» и продукцию компании Davey Bickford (электронные детонаторы Daveytronic), также были единичные случаи импорта электронных систем корейского и турецкого производства. Однако в нынешней международной ситуации импорт средств инициирования, на мой взгляд, находится в зоне политических и экономических рисков. Также, несмотря на все преимущества ЭСИ по сравнению с широко применяемыми неэлектрическими средствами инициирования взрывов, нельзя не отметить их высокую цену.

Добавим от себя. В этом номере мы публикуем обзор рынка электронных средств инициирования в России. Так что информация в этой связи у нас достаточно полная.

Заплатит потребитель

Ещё один проблемный фактор проявляется у дальневосточных (и не только) рыбаков. Не успели отшуметь страсти вокруг второго этапа инвестиционных квот, как Росрыболовство инициировало новые поправки в ФЗ «О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов». По мнению чиновников, теперь при перезаключении договоров на рыболовные участки пользователи должны будут доказывать свою добросовестность. Регионам предложили выработать критерии для оценки такой добросовестности и критерии инвестиционного нормирования. Такой подход сразу вызвал множество вопросов. В первую очередь из разряда: о какой добросовестности можно вести речь? Нарушители закона просто не должны работать. А если они работают, то по определению должны быть добросовестными. По этому поводу в Хабаровске состоялось заседание круглого стола, в котором приняли участие президент Ассоциации предприятий рыбной отрасли края Сергей РЯБЧЕНКО, председатель Законодательной думы региона Ирина ЗИКУНОВА, рыбаки, учёные, общественники, представители КМНС… Они договорились выработать консолидированную позицию, касающуюся критериев добросовестности пользователя.

Но далее состоялось заседание Хабаровского краевого рыбохозяйственного совета, где председатель комитета рыбного хозяйства Никита КОРОЛЬ предложил включить в перечень критериев следующие требования к пользователю:

— наличие берегового перерабатывающего завода;

— участие в социальных проектах;

— научное сопровождение промысловой деятельности;

— инвестиционная активность;

— рыбоохранные мероприятия;

— воспроизводство тихоокеанского лосося;

— наличие объектов туристической инфраструктуры у пользователей.

На наш взгляд, ситуация ещё больше запуталась, поскольку сами эти критерии конкретики не содержат. К примеру, далеко не на всех участках можно построить береговой завод, так как специфика территории не позволяет это сделать. Ну а такой момент… Что такое участие в социальных программах? Проект «Доступная рыба» социальный или нет? И какие проекты являются социальными? Также непонятно, как можно смешивать рыболовство и воспроизводство, ведь это два совершенно разных отраслевых направления. На сегодняшний день рыбоводством в крае занимается государство. Да, заводы заполнены лишь на 50%, но с какой стати перекладывать это бремя на бизнес? Также любопытно, что подразумевается под «участием в природоохранных мероприятиях». Когда сами рыбопромышленники предлагали формировать посты общественных инспекторов, идея была воспринята в штыки. В разговоре с нашим корреспондентом один из высокопоставленных силовиков прямо заявил: «Это незаконно — у рыбаков нет соответствующих полномочий». Так какой именно критерий охраны будет принят? Но пойдём дальше. Что такое инвестиционная активность? Строительство тех же береговых заводов — это не инвестиции? А пункт о туристической инфраструктуре у пользователей? Получается, что, помимо заводов, они ещё и отели с ресторанами строить должны?

Словом, вопросов здесь больше, чем ответов. Но главное уже проявляется. В текущем году в России увеличилась ставка сбора за пользование водными биологическими ресурсами. К примеру, по кете — в четыре раза. Теперь рыбакам предлагают дополнительно вкладывать в отрасль более чем серьёзные деньги. В строительство заводов, в рыбоводство, в инвестиционные проекты, в рыбоохрану и даже в туризм. Несложно догадаться, что все эти расходы наверняка будут включены в стоимость конечного продукта, то есть рыбы. А потом люди станут возмущаться: мол, живём на Амуре, а кета и горбуша у нас дороже, чем в Москве. Ну и не менее важный момент. Выполнить все требования «добросовестности» смогут лишь крупные и очень крупные компании, а малый и средний бизнес вновь окажется «за бортом». Такая вот государственная «поддержка».

Человеческий фактор

Наша газета регулярно публикует острые материалы о ситуации в промышленности. Но мы не ожидали, что наиболее читаемыми из них (в прошлом номере) станут те, где речь шла о кадровых проблемах.

Особенно живо пользователи интернет-ресурсов отреагировали на статью «Отток специалистов из ДФО может привести к экономической катастрофе». Её прочитали несколько тысяч человек. Но, в принципе, это неудивительно. Во время командировок мы объездили фактически все регионы восточной России. И руководители буквально всех компаний, независимо от отраслевой принадлежности, говорили в один голос: «Ощущается острая нехватка специалистов». Даже не высококвалифицированных, а любых, обладающих хотя бы малейшим образованием, минимальными компетенциями и хоть каким-то опытом.

На некоторых предприятиях (особенно тех, которые ведут россыпную золотодобычу) средний возраст сотрудников превышает 60 лет. И заменить их некем — молодёжь не стремится на производство. Да, в некоторых регионах есть образовательные программы, существуют схемы привлечения молодых специалистов, но всё это капля в море. Ситуация усугубляется ещё и тем, что люди покидают Дальний Восток и Сибирь, поскольку это не просто тяжёлые для жизни, но и очень дорогие регионы, где стоимость товаров и услуг значительно выше, нежели в европейской части страны. Однако зарплаты здесь самыми высокими в стране не назовёшь. И даже средними назвать их нельзя. Неслучайно наши ньюсмейкеры почти единодушно считают: необходимо вернуться к старому советскому опыту и стимулировать местное население именно деньгами. Только не за счёт работодателей (которые и без того оплачивают всё что можно), а из федерального бюджета. Иначе осваивать богатейшие месторождения полезных ископаемых скоро будет некому.

А стопроцентно вахтовый метод для Дальнего Востока и Сибири — однозначная утопия. Если здесь не останется местных жителей, значит, вскоре их заменят другие жители. И не факт, что ими станут россияне.

Светлые пятна

Что ещё можно добавить? Несмотря на все сложности, за Уралом продолжается реализация крупных промышленных проектов. Среди них особое место занимает реконструкция железнодорожных магистралей, а также строительство частной железной дороги. Для освоения месторождений того же угля это крайне важная составляющая. Тем более дальневосточные угольщики наращивают объёмы добычи.

Продолжается и реконструкция автомобильных трасс на Севере, и здесь крайне актуальны работы на федеральной дороге «Колыма». Идёт довольно активная газификация населённых пунктов Дальнего Востока и Сибири. Да и переход на газ генерирующих объектов также имеет особое значение.

В Якутии наблюдается движение вперёд в освоении нефтегазовых объектов. Причём богатейших. Всё это так. Но проблемы востока России по-прежнему накапливаются. И решать их нужно незамедлительно.

Александр МАТВЕЕВ