«Закон — это железнодорожная колея, стоит с неё сойти, и всё покатится под откос»

Не надо давить

— Матвей Николаевич, ваша компания проводит, без преувеличения, огромную социальную работу. Мы столько раз об этом писали, что повторяться не стоит. Поэтому ваш комментарий, в этой связи, будет выглядеть вполне логично — стоит ли в каком-то нормативном порядке определять для предприятий горной отрасли параметры их социальной ответственности?

— Давайте начнем с того, что деятельность всех предприятий горной отрасли регламентируется законом. В первую очередь, ФЗ «О недрах» и иными нормативными актами. В соответствии с этим все участники рынка получают лицензии по аукционным и конкурсным процедурам. Но ещё до проведения торгов государство готовит лицензионные соглашения, где как раз и прописаны вопросы социального участия недропользователей в жизни тех территорий, на которых и будет вестись добыча полезных ископаемых. Да, конкретных цифр там нет, то есть никто не говорит, что одна компания должна построить районную больницу, а другая — муниципальную библиотеку. «Социалка» обозначена в общих чертах, но она, тем не менее, обозначена. По принципу — вы должны заключить с местными муниципалитетами договор о социально-экономическом развитии и в его рамках осуществлять помощь. Соответственно, все руководители предприятий заранее имеют представление о своих непрофильных задачах.

Второе — любой бизнес подразумевает две составляющие. А именно, получение прибыли и уплату налогов. Сфера недропользования в этой связи — не исключение. С одной лишь поправкой — помимо всех отчислений мы платим еще и НДПИ. А это — серьёзные финансовые составляющие бюджета. Не говоря уж о том, что горнодобывающая отрасль — крайне затратное производство.

А теперь вопрос — с какой стати и на каком правовом основании кто-то будет обременять горнодобывающие компании дополнительными требованиями? Такого рода предложения, в принципе, отпугивают. Поэтому своё мнение я могу выразить в нескольких словах — недропользователи должны работать строго по закону, в соответствии с требованиями имеющихся нормативных актов и своих лицензионных соглашений. Что же касается «социалки», то тут ещё проще — все соответствующие параметры должны быть обозначены в договорах между местными муниципалитетами и производственными компаниями. И уж как договорятся между собой муниципальные власти и производственники, это их дело. Вот, собственно, и всё.

— Но ведь ваша компания в одном только Анабарском улусе Якутии ведёт такую социальную работу, с которой вряд ли может кто-то конкурировать. Вы и больницу построили, и дома для бюджетников, и порт реконструировали… Перечислять можно долго. Почему вы возражаете против того, чтобы регламентировать «социалку» и для других?

— Во-первых, потому что это противоречит закону. А стоит лишь один раз выйти за пределы правовой колеи — и всё покатится в никуда. Если мы хотим жить и работать в правовом государстве, то буква и дух закона должны быть для всех незыблемыми понятиями. Ну, а во-вторых, нашу социальную деятельность никто, кроме нас самих, не регламентирует. Это наша добрая воля. Мы ведь как в этой связи работаем? Заключаем договор с администрацией, в котором указываем: в такой-то период будет построена больница. Больницу построили — договорные обязательства выполнили. Подписываем другой договор: тогда-то будет построен детский сад. Построили детсад — выполнили условия договора, заключаем следующее соглашение. И так на протяжении всей нашей работы. Это для нас непрерывный процесс. Непрерывный и добровольный, подчеркну это особо.

По сути, это моё личное дело, как руководителя компании. Но у меня своя модель управления, мне стимулы и указания не нужны. Это же касается и трудоустройства местных жителей. Да, я считаю, что местные кадры должны быть основой для современной региональной политики. Без молодёжи будущего у территорий не может быть в принципе.

Именно поэтому мы разработали и внедрили комплексную программу обучения специалистов из числа жителей тех районов, в которых мы и работаем. Плюс ко всему мы выстроили систему, при которой студенты вузов попадают к нам на практику, начиная со второго, третьего курсов. Эти ребята проходят поэтапный профотбор и поэтапное профобразование непосредственно на наших объектах. На рабочих должностях, естественно. И даже после получения диплома они далеко не сразу переходят в категорию ИТР. Таким образом, мы формируем, не побоюсь этих слов, трудовую элиту, которая впоследствии и станет кадровой основой не только нашего предприятия, но и, надеюсь, всей республики. Мы готовим даже не специалистов, это слишком узкое понятие. Мы вкладываемся в будущее поколение. Но это, опять-таки, наша собственная модель. Это моё мировоззрение, если хотите. И кому-то навязывать его я не собираюсь.

Рынок через кадры

— Получается, что в вашем понимании развивать рынок можно только через кадровый потенциал?

— А иного варианта не существует в природе. Люди — это главное. Вы можете спросить, мол, а как же технологии? Так я вам заранее отвечу: технологии разрабатывают и внедряют те же люди. И вот каких специалистов мы подготовим, каких профессионалов мы оставим после себя, таким и будет наш с вами Дальний Восток и наша с вами Россия.

— Но ведь можно, что называется, не силовым образом побуждать руководителей промышленных компаний следовать той модели, которую вы сейчас обозначили?

— Это всё слова. Как можно к чему-то побудить взрослого человека? Да и кто побуждать будет? Чиновники? Это даже не смешно. Поэтому давайте не заниматься популизмом и политиканством, а просто работать. Каждый на своём месте и в меру своего собственного мировоззрения.

Честная конкуренция

— Иностранные фирмы, работающие в российское сфере недропользования, также, на ваш взгляд, нельзя обременять дополнительными социальными нагрузками?

— А у иностранных компаний и так особые условия работы в России. И эти условия тоже чётко оговорены в существующих нормативных актах. Поэтому говорить о каких-то дополнительных обременениях тут тоже не следует. Подчеркну ещё раз, вся отраслевая деятельность должна быть абсолютно законной и прозрачной. И точка.

— Как вы считаете, стоит ли вообще пускать в Россию зарубежных недропользователей?

— Я против железного занавеса в чистом виде. И если иностранное предприятие на вполне законных основаниях выходит на аукцион, кто вправе его «тормознуть»? Другой вопрос, что мы должны конкурировать с этими компаниями, в том числе и на аукционах. Конкурировать на равных. И обладать всеми техническими, технологическими и кадровыми преимуществами. Вот это и станет ещё одним стимулом для развития промышленного сектора нашей страны. Но не в командно-административном, а именно в конкурентном формате. Только такой путь и является по-настоящему перспективным.

Три варианта развития

— Кстати, о технических преимуществах. В одном из своих интервью вы, Матвей Николаевич, заявили, что теперь будете ориентироваться на российских производителей горнодобывающей и вспомогательной техники. К этому вас подтолкнули санкционные ограничения?

— Изначально — да, именно санкции США, ЕС и некоторых других государств стали для нас, в этой связи, определённым стимулом. Ну не пропадём мы без зарубежной техники, я в этом уверен. Да, сложности появятся, однако это будет не критично. Но! Санкционные ограничения для нас не просто необходимость менять поставщиков, это ещё и реальная возможность модернизировать отечественное производство техники и вывести его на конкурентоспособный уровень.

— Каким образом?

— А тут есть, как минимум, три составляющие. Первое — мы заключили договоры с двумя крупными производителями техники — Чебоксарским тракторным (ЧЕТРА) и Камским автомобильным заводами. И ещё целый ряд предприятий мы рассматриваем в качестве потенциальных поставщиков. Причём в ближайшие пять лет мы намерены закупить у наших партнёров 250 единиц землеройной и 200 единиц вспомогательной техники. Портфель заказов достаточно крупный, согласитесь.

То есть эти компании смогут только за счёт ОАО «Алмазы Анабара» выстроить долгосрочную промышленную модель. Ведь если ты знаешь, что в течение пяти лет у тебя будут постоянные заказы, ты сможешь и системную модернизацию производить, и дополнительных людей трудоустраивать, и свою финансовую составляющую корректировать. Любой управленец согласится, что возможность качественного, долгосрочного планирования — огромное конкурентное преимущество. Но ведь мы надеемся, что помимо нас с названными выше производителями станут заключать договоры и другие участники рынка. И получается, что за счёт этого отечественная промышленность получит стимул для полноценного развития.

Второй момент — такая модель сотрудничества горнодобывающего предприятия с тракторными и автомобильными заводами позволит вывести качество российской техники на более высокий и уж однозначно конкурентный уровень. Дело в том, что именно наше предприятие работает в сложнейших природно-климатических условиях Севера, за полярным кругом, где морозы часто зашкаливают за минус 60 градусов по Цельсию. И это не «какой-то ужас», а типичная для здешних мест картина. Поэтому нетрудно понять, что если те же бульдозеры или экскаваторы смогут работать в таких экстремальных условиях, значит, они выдержат любые нагрузки.

То же самое можно сказать и об остальных особенностях технического функционирования в Якутии. Поэтому мы и предложили своим партнёрам из ЧЕТРА использовать нашу республику в качестве своего рода испытательного полигона. Дескать, вы поставляете нам технику, которую будут сопровождать ваши инженеры и механики. Мы на этих специализированных машинах работаем и вместе смотрим, как они ведут себя на севере. А уже на основании проявившихся данных можно будет устранять недостатки и производить доводку спецтехники до требуемого уровня. Это будет своего рода ОТК в полевых условиях.

Но зато такой подход позволит со временем наладить выпуск бульдозеров или экскаваторов очень высокого уровня. Они не просто не уступят лучшим западным образцам. Они превзойдут их по всем основным технологическим параметрам. И это не фантастика, а вполне реальная перспектива.

Да, планка тут устанавливается высокая. Но чем амбициознее задача — тем лучше для всей страны. Тем более, если в эту схему «полевых ОТК» впишутся предприятия из других отраслей, а также из других регионов.

Наконец, третий момент. Такая модель долгосрочного и перспективного сотрудничества между производителями техники и промышленными компаниями позволит наладить схемы системного планирования на многие годы вперёд. Как минимум, на две пятилетки. И не только для отдельных игроков рынка, но и для целых отраслей. Вот она, возможность возродить лучшие традиции Госплана, но уже в рыночном формате. И произойдёт это не сверху, а, что называется, сообразуясь с интересами бизнеса. Но выиграют все — и государство, и производство. И люди, конечно же.

Всё возможно

— Это правда, что ваша компания ещё и сама занимается производством техники? К примеру, обогатительного оборудования?

— Да, правда. В своё время в Якутске работал завод по выпуску землеройной техники. Но потом это производство, по ряду причин, исчезло. Остались лишь площади, которые мы и выкупили. И теперь мы, действительно, занимаемся выпуском обогатительного оборудования и некоторой другой техники. В основном обеспечиваем необходимым своё предприятие. Но выполняем и заказы сторонних организаций, в частности ГРЭС-2. А со временем можем приступить и к выпуску комплектующих для тех же тракторных заводов. Словом, всё в наших силах. Было бы желание, а возможности для технического рывка всегда найдутся.

— На ваш взгляд, реально наладить производство конкурентоспособной российской техники?

— Я в этом даже не сомневаюсь. Если подход, конечно, тут будет правильным. Но, с другой стороны, в Советском Союзе выпускалась вполне конкурентоспособная техника. Причём самая сложная, начиная от космических кораблей и самолётов и заканчивая теми же тракторами и бульдозерами. Да, в чём-то мы отставали от европейских стран. Но ведь нередко мы их, в нашем техническом потенциале, и опережали. Так давайте вспомним былую славу отечественной промышленности и возродить её всем миром. Именно всем миром. И наша компания — ОАО «Алмазы Анабара» уже сделала в этом направлении несколько серьёзных шагов.

Беседовал Александр МАТВЕЕВ