ДФО: итоги и планы

Цена хорошая, но…

В прошлом году в нашей газете чаще всего речь шла о проблемах недропользователей. Практически все ньюсмейкеры буквально в один голос говорили примерно следующее: выручает лишь более-менее высокая цена на золото. Если бы не это, горнопромышленный бизнес был бы далёк от рентабельного. Причин несколько, но основная — истощение минерально-сырьевой базы. Лицензий на месторождения с хорошими россыпными запасами становится всё меньше, а если они и выставляются на аукционы, то цены поднимаются в разы. Поэтому чаще всего горняки идут по пути первооткрывателей. Но такой путь слишком рисковый, процент успеха здесь, мягко говоря, невысок. Да и оформление документов нередко затягивается на долгое время. Это — первое. Вторая проблема связана с дополнительными финансовыми обременениями. Если суммировать затраты на компенсационное лесовосстановление, на компенсацию вреда водным биологическим ресурсам, на многое другое, получится, что золотопромышленники платят ещё один налог, вполне сопоставимый с НДПИ.
Эти вопросы, в первую очередь, с лесовосстановлением, были озвучены в прошлом году на конференции недропользователей в Хабаровске. Участники даже свои предложения по изменению ситуации к лучшему подготовили и в федеральные органы власти направили. Но никакой обратной реакции, увы, не последовало. Как нет её и в случае с техническими проектами на отработку месторождений. Об этом мы также не раз писали, причём со ссылкой на ведущих экспертов рынка. Здесь тоже всё интересно, поскольку любой горняк знает: стопроцентно следовать требованиям технических проектов невозможно. Сказываются и природные катаклизмы, и производственные форс-мажоры, и многое другое. Однако чиновники по-прежнему стоят на своём: выполняйте — и баста. Иначе — штраф! Хотя это уже никого не удивляет — страна давно живёт в режиме штрафной экономики, что порой выходит за рамки здравого смысла.

Ещё пример: вот уже много лет специалисты доказывают, что подход к подсчёту предельно допустимых концентраций вредных веществ (ПДК) в водоёмах устарел. Параметры ПДК были рассчитаны в конце тридцатых годов прошлого века, когда золото мыли при помощи стандартного лотка, — не было тогда ни мощных промприборов, ни другой горной техники. Поэтому подход к исчислению ПДК требуется менять. Но воз и ныне там.

Та же история с особо защитными участками леса (ОЗУ). Складывается ситуация, когда недропользователи не могут работать в рамках законно приобретённых лицензий, поскольку их участки попадают в зоны ОЗУ. Но и не работать они также не вправе — это нарушение лицензионных условий. О таком парадоксе мы говорили в том числе с губернатором Забайкальского края Александром ОСИПОВЫМ. Он отметил: «Это, действительно, острая проблема, но решить её пока не получается». Так что «подводных камней» в недропользовании хватает. Остаётся надеяться, что хотя бы часть проблем будет решена в 2022 году.

Экологический каток

Скажем больше: в 2021 году стали звучать открытые призывы полностью запретить россыпную золотодобычу в России. Инициаторами выступают международные экологические организации, утверждая, что это производственное направление наносит вред природе. Но каких-либо серьёзных доказательств, подкреплённых научными исследованиями, экологи не приводят. Возможно, потому, что их просто нет, таких доказательств. Ведь промывать россыпи означает буторить воду в ручьях, поднимая при этом пески и глину. Никаких химикатов или иных компонентов здесь не применяется. Какой вред? Какой природе? Впрочем, вопрос, видимо, в другом. Вот что рассказал в интервью нашей газете председатель Союза старателей Россия и один из самых известных золотодобытчиков страны Виктор ТАРАКАНОВСКИЙ:

— Думаю, дело тут совсем не в экологии. В стране на россыпях добывается порядка 82 тонн золота в год, и добычу ведут исключительно отечественные предприятия. Этого не скажешь о рудных объектах — там работают в основном компании с зарубежным участием. Но как раз к рудникам у международных экологов претензий нет. Поэтому логично предположить: если россыпная добыча будет запрещена, то весь золотопромышленный сектор России окажется под иностранным контролем.

Добавим от себя: сегодня россыпники задействованы в основном в труднодоступных слабозаселённых местностях, а точнее, в окрестностях небольших посёлков. Многие из таких предприятий являются для населённых пунктов градообразующими — от золотодобытчиков там вся жизнь зависит. И получится следующее: уйдут недропользователи из таких районов — умрут и сами сёла.

Впрочем, международные экологи планируют запретить не только россыпную добычу.

Нерыбный год

В 2021 году появились требования полностью запретить промышленный промысел на Амуре. Да-да, и здесь не обошлось без тех же международных экологических организаций, выступивших совместно с некоторыми представителями коренных малочисленных народов Севера. В провальной осенней путине они обвинили отраслевую науку и производственные предприятия. Обвинили, как обычно, без малейших доказательств. В частности, в ход пошли «проверенные» средства, из разряда «во всём виноваты орудия лова типа заездок, которые не пропустили лососёвых на нерест». Хотя учёные уже давно и официально доказали: как раз заездок экологически безопасен при ведении промысла. Он даже технически сделан так, что в ловушки попадает строго ограниченный объём рыбы, остальная спокойно проходит на нерест. Кроме того, заездки установлены на одном месте, и их легко контролировать. А ещё их количество было сокращено более чем в два раза — в нижней части Амура работало 17 таких орудий лова. Да и «крылья» заездков были урезаны. Но экологи продолжают спекулировать на этой теме, несмотря на позицию рыбохозяйственной науки и официальных структур. Вот как коротко прокомментировал ситуацию руководитель Росрыболовства Илья ШЕСТАКОВ, с которым мы пообщались на форуме «Амур — река жизни» в августе прошлого года: «Наша позиция остаётся прежней — заездки являются наиболее щадящими орудиями лова. И в этом вопросе надо ставить точку».

Но при этом, по нашему мнению, точку нельзя ставить в ситуации с другими орудиями лова — плавными сетями. Вот что уж точно губит популяцию лососёвых, неслучайно их аналог — дрифтерные сети — были запрещены на Камчатке. Запрещали их и на Амуре в 2020 году. Результат проявился сразу: закладка икры на рыбоводных заводах увеличилась до 80 с лишним миллионов штук. Скат малька также вырос в четыре раза. Но в 2021 году плавные сети вновь вышли из-под запрета, и сразу возникли проблемы — закладка снизилась до 38 миллионов икринок.

Впрочем, в 2021 году четыре ведущие рыбопромышленные ассоциации региона и примкнувшая к ним Хабаровская общественная организация по защите культуры, прав и свобод коренных малочисленных народов Приамурья на прошедшем круглом столе договорились о совместных действиях по спасению популяции лососёвых. Предложения здесь следующие: сместить промысел как можно ближе к устьевой части Амура и тщательно охранять и нерестилища, и пути миграции рыбы на нерест. Надеемся, что эти инициативы будут официально закреплены в Стратегии промысла тихоокеанских лососей 2022 года.

Словом, вот такая ситуация проявляется в ведущих отраслях экономики. Ну а в этом номере газеты — материалы об итогах работы ряда производственных компаний ДФО и об их планах на 2022 год. Это действительно интересно.

  
Александр МАТВЕЕВ