«Горный полигон должен работать по принципу заводского конвейера»

Заканчивается 2018 год. Но недропользователям Колымы до сих пор не ясно, будет ли продлена схема опытно-промышленных разработок (ОПР), как обещали представители Роснедр, или нет? То есть сможем ли мы нормально работать на техногенных месторождениях или не сможем? Никакой информации по этому поводу официально до сих пор не озвучено. И это, разумеется, нас очень беспокоит. Хотя, если откровенно, оптимальным вариантом освоения техногенных россыпей был формат разведочно-эксплуатационных полигонов (РЭП), когда разведка совмещалась с отработкой. Для Магаданской области это до сих пор актуально, ведь более половины всего колымского россыпного золота добывается именно на «техногене». Но кому-то РЭПы помешали, и по представлению ФКУ «Росгеолэкспертиза» они попали под запрет. Вместо них внедрили схему ОПР. Однако проблема заключается в том, что ОПР была временной мерой. Буквально на год. И вот год заканчивается. И непонятно, будет ли продлён формат ОПР или нет? Этот вопрос и хотелось бы адресовать чиновникам Роснедр.

Директор ООО «Гран» Юрий БАБИЙ.

Освоение техногенных месторождений имеет свою отраслевую специфику. Это касается и геологоразведки, и непосредственно добычи золота. И вот что показательно — компания ООО «Гран» в Тенькинском районе Магаданской области работает именно на «техногене». При этом добивается стабильно высоких результатов. Как это удаётся? Какие проблемы существуют? На вопросы бизнес-газеты «Наш регион — Дальний Восток» ответил директор ООО «Гран» Юрий БАБИЙ.

Ясности нет

— Юрий Игнатьевич, предлагаю начать наш разговор с ситуации, которая сложилась вокруг опытно-промышленных разработок (ОПР). Руководители Роснедр обещали продлить этот отраслевой формат для золотодобытчиков на 2019 год. Продлили?

— Пока такой информации нет. И мы не знаем, что будет с ОПР, хотя год заканчивается и новый промывочный сезон не за горами. Но хотелось бы сказать ещё и о другом: оптимальной схемой освоения техногенных месторождений, на наш взгляд, являются разведочно-эксплуатационные полигоны (РЭП), когда разведка совмещается с отработкой. Недропользователи Колымы не раз озвучивали эту позицию, в том числе и в вашей газете. Однако РЭПы, что называется, попали под запрет.

— Как вы думаете, почему?

— По непонятной нам причине. Ведь сложно объяснить, чем рискует государство при таком освоении техногенных месторождений. Оно не вкладывает в этот процесс ни копейки. Все затраты ложатся на золотодобытчиков. По принципу: удастся нам добыть золото — хорошо, не удастся — это наши проблемы. Тем не менее схема РЭПов была запрещена по предписанию ФКУ «Росгеолэкспертиза». Вместо неё внедрили схему ОПР.

— А чем РЭПы отличаются от ОПР?

— Различий там, на самом деле, немного. Но самое главное заключается в том, что ОПР изначально была временной схемой. Сроком на один год. И вот результат — год заканчивается, а вопрос с опытно-промышленными разработками до сих пор не решён. Я не раз говорил: вся беда в том, что законодательные акты в сфере недропользования разрабатывают чиновники, не имеющие к нашей отрасли никакого отношения. Многие из них в принципе не знают, как добывается золото. И уж тем более они не имеют представления о том, что такое техногенные месторождения. Им неведомо, что более половины всего россыпного золота на Колыме извлекается именно из «техногена». Вот в этом и проблема.

— Как вы считаете, будет ли решена проблема, связанная с разведкой и отработкой техногенных месторождений?

— А об этом нужно спрашивать у тех же чиновников. Недропользователи Колымы столько времени пытаются привлечь внимание к этой ситуации, что даже надоело об этом говорить. Однако пока каких-то позитивных сдвигов тут нет. Всё остаётся в подвешенном состоянии. И когда проблема будет решена, мы не знаем.

О ГРР на «техногене»

— ООО «Гран» регулярно приращивает запасы. В чём специфика геологоразведки на техногенных месторождениях?

— Ответ простой: вести стандартную геологоразведку на техногенных россыпях бессмысленно. Она не даст никакого результата. Ведь если говорить об изучении целиковых площадей, то тут всё более или менее понятно. За сотни лет природа откладывала золото по довольно стандартным схемам. И эти схемы геологам хорошо известны. Поэтому на «целиках» работать проще. Там всё прогнозируется на строго научной основе. Да ещё и с учётом отраслевого опыта. Что же касается «техногена», то здесь всё иначе. Типично природные моменты в этом случае в расчёт не берутся, поскольку эти месторождения уже были отработаны. В некоторых случаях не по одному разу. Там миллионы кубометров земли «перекочевали» с одного места на другое, и получился, образно говоря, «слоёный пирог». А вот есть ли в этом «пироге» золото или нет? А если есть, то сколько и какое будет содержание — вопрос крайне непростой. Здесь стандартные геологоразведочные схемы, как правило, не срабатывают. Речь идёт о других правилах. Но самое главное заключается в том, что техногенные россыпи — локальные скопления металла. Это крайне важный момент. Если на целиковых площадях скважина попадает в скопление металла, то, по правилам ГРР, это не идёт в зачёт. Объяснение простое — ураганная проба. А вот на площадях техногенных горняки получают металл как раз из таких скоплений. Мы берём золото в коренных породах при помощи более мощной, чем обычно, техники.

— Но ведь остались результаты ГРР ещё с советских времён. Их можно использовать?

— В своё время мы так и делали, потому что результаты геологоразведки пятидесятых, шестидесятых и семидесятых годов весьма достоверны. Всё стало меняться в худшую сторону в конце семидесятых. Тогда в геологии появились приписки, и говорить о достоверности тех результатов сложно. Но беда ещё и в том, что в период «лихих девяностых» большинство геологических отчётов (по нашим данным, не менее 70 процентов) было уничтожено — сожжено или просто выброшено.

— И тем не менее, как вы разведываете «техноген»?

— Оптимальный вариант — схема разведочно-эксплуатационных полигонов, о которой мы с вами и говорили. Но этот формат сейчас попал под запрет. А ситуация с ОПР остаётся подвешенной. Так что при доразведке на техногенных месторождениях мы опираемся на аналоги, опыт и интуицию.

Привычный процесс

— Но, несмотря на все сложности, ООО «Гран» работает эффективно. Тем более, подчеркнём это ещё раз, речь идёт об освоении техногенных месторождений. Сколько золота компания добыла по итогам сезона 2018 года?

— Чуть более трёхсот килограммов. То есть мы немного перевыполнили план.

— А какая у вас сверхзадача?

— Если вы имеете в виду непосредственно объёмы, то уже к 2020 году мы планируем добывать не менее 500 килограммов золота.

— Но ведь содержание драгметалла на ваших участках невысокое?

— Да, весьма невысокое. Это и 0,3, и 0,2 и даже 0,1 грамма золота на кубометр песков. И при этом добыча у нас рентабельная.

— Да, мы не раз рассказывали о том, что все производственные процессы в ООО «Гран» максимально оптимизированы. Это касается и использования новой техники, и внедрения современных технологий, и кадровой составляющей. В этом всё дело?

— Не только. Мы досконально знаем специфику отработки именно техногенных месторождений. Для нас технология обогащения тонкого золота уже давно стала привычным процессом.

— Сколько золота при правильном подходе может дать техногенный участок?

— Приведу конкретный пример. Один из наших участков, «Дусканья», до нас отрабатывали другие предприятия и добыли там 13 тонн золота. В 2005 году мы приобрели лицензию на право пользования недрами этого техногенного месторождения и за 13 лет добыли на нём более 2 тонн металла. До 2025 года запасов нам здесь хватит. Вот и судите, насколько эффективно можно отрабатывать «техноген».

О новых комплексах

— Мы уже писали о том, что в ООО «Гран» используются 15 промприборов. В том числе и разработанные в вашей компании высокопроизводительные и низкозатратные ГГМ-5. Вы будете наращивать этот парк?

— Что касается промприборов, то мы постепенно переходим на более современные производственные схемы. И сейчас начинаем использовать горно-обогатительные комплексы. Один уже построили, и он хорошо себя зарекомендовал. Объём промывки песка в этом случае составляет 1,5–2,0 тысячи кубических метров в сутки. Построенный нами комплекс как раз и предназначен для извлечения тонкого и мелкого золота.

— Что является технической основой такого комплекса?

— В первую очередь, виброгрохот, три отсадочные машины и вибрационный стол. Основное преимущество заключается в схеме обогащения. А сам комплекс смонтирован в три этажа. Вначале идёт подача грунта на виброгрохот, где происходит его деление по классификациям, затем в дело вступают отсадочные машины, где производится гравитационное обогащение, и, наконец, грунт подаётся на вибрационный стол, что даёт возможность улавливать мелкое и даже пылевидное золото.

— А сколько таких комплексов вы планируете построить в ближайшее время?

— В будущем году мы построим ещё, как минимум, один горно-обогатительный комплекс. Как минимум, я это подчёркиваю. А в ближайшей перспективе планируем построить не менее пяти таких комплексов.

— Но от промприборов полностью отказываться не будете?

— Нет, конечно. У нас ведь разные участки. И на каждом внедрена оптимальная схема отработки. Мы используем все современные технические и технологические решения. Поэтому продолжаем эксплуатировать и приставки шлюзовые (подшлюзки), и те же концентраторы типа «Мезон».

— Вы на Колыме первыми стали применять «Мезоны». А какие технологические преимущества этого концентратора можно отметить?

— Это связано со спецификой нашей работы на техногенных россыпях. Ведь именно «Мезоны» позволяют добывать шлиховое, тонкое золото. Не случайно название этого концентратора так и расшифровывается: «Мелкое золото — наше». А «Мезон» в сочетании со шлюзовой приставкой может дать до 20 процентов золота дополнительно. Поэтому у нас ряд промприборов оборудован и «Мезонами», и шлюз-приставками.

Всё под контролем

— Но ведь вы были первыми не только в отношении «Мезонов». ООО «Гран» стало одним из первых золотодобывающих предприятий Магаданской области, которое внедрило масштабную систему видеонаблюдения за всеми производственными процессами. Это так?

— Именно так. У нас установлено более ста видеокамер. Ими оснащены все участки, все подразделения предприятия. Да что говорить — ими оснащены все рабочие места. Поэтому мы можем прямо из офиса в режиме on-line наблюдать и координировать все производственные процессы. Это, кстати, и является основой наших действий, связанных с оптимизацией, поскольку мы видим, как функционирует сам производственный механизм, как работает каждый человек. Соответственно, при необходимости можем что-то корректировать. И корректируем регулярно.

— Оптимизация касается не только основных подразделений предприятия?

— Она касается всех подразделений без исключения. Например, на всех видах машин (и не только на горной технике) установлены специализированные датчики. Учитываются скорость, расход топлива и так далее. Речь идёт более чем о 20 показателях.

— А если говорить всё-таки о горной технике, то каким образом контролируется её производительность?

— В первую очередь, при помощи систем GPS-наблюдения. Компьютерная программа не только считает, сколько грунта отгружено на промприбор, но и позволяет определить производительность всей техники. А по большому счёту, всего технологического процесса.

По моему мнению, горный полигон должен работать по принципу заводского конвейера. Только это даёт серьёзные результаты. Особенно когда отрабатываются техногенные россыпи с низким содержанием золота.

С момента основания

— Но внедрение новых технологий в ООО «Гран» всегда было наиболее актуальным фактором. Это ведь не только примета сегодняшнего дня?

— Соответствующие технологии мы внедряем буквально с момента основания предприятия. Это и позволяет добиваться серьёзных результатов. Мы всегда стремились к тому, чтобы весь производственный процесс был увязан в единую технологическую схему. Даже если для этого приходится менять отраслевые стандарты.

— Пример привести можете?

— Да, пожалуйста! В советские годы на приисках применялась исключительно бульдозерная подача песка. Но для оптимизации производственного процесса мы немного изменили соответствующую технологию и стали использовать бульдозеры исключительно на окучивании песков с небольшой откаткой в 20–30 метров.

— Что это даёт?

— Максимальную производительность, ведь подача песков осуществляется погрузчиками с двух-трёх забоев с полигона. Кроме того, расход дизтоплива на кубический метр горной массы минимизируется. К тому же погрузчик в этом случае не просто разваливает галечник, но и вывозит его для устройства следующей площадки для промприбора, отсыпает фильтрационные дамбы и ведёт другие горно-подготовительные работы.

— Получается, отрабатывая один полигон, вы одновременно готовите площадку под другой?

— Мы не просто площадку готовим, мы сам полигон подготавливаем к работе. Так что производственный процесс у нас безостановочный. Это касается и функционирования промприборов.

— А об этом что можно сказать?

— Промприборы у нас останавливаются только на съём золота. Но и здесь об остановке в обычном понимании речи не идёт, поскольку в это время проводятся профилактические работы, как на самом промприборе, так и на обслуживающей технике. Так что простоев у нас нет в принципе. Кроме того, мы учитываем и другие технологические особенности. В частности, устанавливаем промприборы максимально высоко на бортах сопки, до 30 метров от уровня полигона, что позволяет работать практически без разваловки. Всё это в совокупности также даёт экономический эффект. Я имею в виду, в первую очередь, рентабельность, конечно же.

— С чего начинается столь тщательно выстроенная работа?

— Всё начинается с хорошего проектирования горных работ. Из этого вытекает высокопроизводительная работа всей горной техники.

Всё в развитии

— Вы эксплуатируете два техногенных участка — «Дусканья» и «Анич», кроме того, с 2015 года начали работы на месторождении Бургагы. Какие особенности отработки участка?

— «Бургагы» — это целиковая площадь, но она считалась некондиционной, поэтому желающих отрабатывать её не было. Ну а мы пошли на этот шаг. И не пожалели о своём решении. Хотя изначально там всё выглядело довольно скромно: балансовые запасы драгметалла были определены 32 килограмма, а содержание — 0,2–0,3 грамма на кубометр песков. Но благодаря приросту запасов на «Бургагы» за время эксплуатации мы уже добыли на этом участке около 250 килограммов золота. И продолжаем приращивать запасы.

— То есть в компании работает собственная геологоразведочная служба?

— Да, и она регулярно ведёт разведочное бурение для пополнения балансовых запасов. Для этого используются установки БУ-20-2УШ. И пробуриваются наши специалисты до глубины коренных, скальных пород.

— Юрий Игнатьевич, сколько человек работает в компании ООО «Гран»?

— Порядка 150 специалистов. И костяк нашего предприятия не меняется в течение многих лет. Это касается и подразделений, работающих непосредственно на полигонах, и других служб — ремонтно-механической, дорожной, энергетической и так далее. Люди дорожат своими местами. И их понять можно: зарплаты в ООО «Гран» одни из самых высоких в сфере недропользования региона. Да и бытовые условия у нас на высоком уровне. Я имею в виду комфортные общежития, отличную баню, постоянно работающую прачечную. Что же касается питания, то скажу без ложной скромности: тут мы можем конкурировать с дорогими ресторанами. У нас свои овощи, выращенные либо в теплицах, либо на грядках. Есть собственный курятник. Помимо этого, собираем грибы и ягоды, и заготовок нам хватает на весь сезон. Я уже как-то говорил в интервью вашей газете, что мы работаем по принципу: каждый наш работник должен жить и трудиться только в комфортных условиях. Это также влияет на высокую производительность труда в ООО «Гран».

Беседовал Александр МАТВЕЕВ