«Рост» по наклонной

Юрий ПЕТРАШЕВ:

- Я не знаю, кому кроме чиновников выгоден ФЗ-94. Из-за этого закона многие дальневосточные компании были разорены. Только представьте, в какие условия поставлен местный бизнес. Районные коэффициенты, северные надбавки, проезд в отпуска для дальневосточников — всё это сейчас легло на плечи предприятий. И как нам в таком случае снижать цену на аукционе? Поэтому и выигрывают торги компании с запада, у которых меньше обязательств перед своими работниками. 

«Камчатагропромпроект», как и многие строительные организации Дальнего Востока, переживает сейчас не лучшее время. Что говорить, если в 1992 году единовременно над проектами работало 180 сотрудников, а сейчас не больше 30. О причинах сложившейся ситуации рассказал в своем интервью Юрий ПЕТРАШЕВ, руководитель проектного института. 

— Юрий Васильевич, скажите, пожалуйста, чем живет ваше предприятие сегодня?

— Мы занимаемся изысканиями и проектированием офисов, торговых центров, для частных заказчиков, «шефской помощью» — школам и детским садам, проектированием сейсмоусиления общественных и жилых зданий для города. Не так давно завершили проект второй городской поликлиники. 

— А что вы подразумеваете под «шефской помощью»? Вы спонсируете социальные объекты?

— Так я называю новую систему работы, которая сложилась у нас из-за ФЗ-94 и особенностей финансирования нашего образования. Сейчас школам и детским садам на проектные работы для подготовки к новому учебному году выделяется ежеквартально по 100 тысяч рублей. Хотя на самом деле разработка такого проекта стоит около 400 тысяч, если следовать новым САНПИНам. И директора школ и детских садов приходят к нам с просьбой о помощи, чтобы проектирование началось, а деньги они отдавали частями. И мы не можем отказать, несмотря на то, что это нам не выгодно. А школ и детских садов на Камчатке много. Получается, что мы работаем в долг, а то и в убыток, поэтому кроме как «шефской помощью» я назвать это никак не могу. 

— Но ведь бюджетные организации, в том числе и учебные заведения, должны проводить аукционы?

— А кто будет работать за такую цену? Даже москвичи не возьмутся. А вообще, что касается аукционов, я не знаю, кому кроме чиновников выгоден ФЗ-94. Из-за этого закона многие дальневосточные компании были разорены. Только представьте, в какие условия поставлен местный бизнес. Районные коэффициенты, северные надбавки, проезд в отпуска для дальневосточников — всё это сейчас легло на плечи предприятий. И как нам в таком случае снижать цену на аукционе? Поэтому и выигрывают торги компании с запада, у которых меньше обязательств перед своими работниками. При этом государство оплачивает (с налогов всё того же бизнеса) и коэффициенты, и надбавки, и проезд чиновникам и военным. И получается, что бизнес должен не только своих работников обеспечить, но еще и государственных. А бюрократический аппарат у нас в стране совсем не маленький. 

— Но остаются компании, которые, как ваш институт, существуют и выживают даже в таких непростых условиях?

— Конечно. Но и им, и нам, если ничего не поменяется в нашем законодательстве, осталось работать недолго. Всего-то лет пять–семь. 

— Но ведь Дальний Восток активно осваивается, значит, работа должна быть. Пусть и не крупные проекты, но всё же. 

— Здесь дело уже не в количестве и качестве заказов. Просто работать некому будет. Если говорить откровенно, то строительная отрасль Дальнего Востока сейчас на уровне 30-х годов 20-го века. Именно настолько отбросила назад нас государственная политика, проводимая последние 20 лет. Я не буду говорить, что до этих реформ наши строители были на том же уровне, что и в Москве, нет. Но посмотрите на цифры. В 90-х годах мы сдавали ежегодно по 600–800 тысяч квадратных метров жилья. А сейчас максимум по 80–100 тысяч! И чиновники делают вид, что это огромное достижение для края. Кроме того, в 90-е годы начиналось строительство заводов строительных материалов. Но теперь вместо ЖБИ-60 открыт торговый центр. А посмотрите, кто работает на наших стройках? Узбеки, таджики. Своих местных кадров в строительной отрасли у нас остались единицы. Вот вам пример нашего института. Самым молодым специалистам на нашем предприятии по 47–48 лет, остальные уже давно на пенсии. Но даже такой относительной «молодежи» у нас трудится всего человек пять. Вот и представьте, кто будет работать у нас через 5–10 лет. 

— Какой выход вы видите из сложившейся ситуации?

— Мы потеряли, как минимум, 20 лет развития. И сейчас, как никогда, нужно обратить внимание властей всех уровней на проблемы строительной отрасли Дальнего Востока. Хотя русские люди всегда были настроены оптимистично. Наши бабушки ждали светлый коммунизм, а мы будем так же надеяться на лучшее и продолжать работать на благо своего региона. 

Екатерина ВАСЮКОВА