«Второй этап реформы грозит банкротством рыболовным компаниям»

Бизнес-газета «Наш регион — Дальний Восток» № 05–06 (175), июнь 2022

Сейчас в России рассматривается законопроект о принципах распределения квот на вылов водных биологических ресурсов (ВБР). Речь идёт о так называемом втором этапе инвестквот. Но,по мнению значительного числа участников рынка, в этом нормативном акте не учтены многиеаспекты. В первую очередь гарантии, которые ещё в девяностые годы государство выдавало предприятиям для строительства судов на зарубежных верфях. Например, в Германии это было связано с проектом FVS-419. В итоге рыбопромышленная компания свои обязательства продолжает выполнять, но при этом остаётся без необходимого и заранее обозначенного объёма ВБР. Подробности — в интервью с заместителем президента по финансово-экономическим вопросам ООО фирма «Посейдон» Галиной БОНДАРЕНКО.

Как всё начиналось?

— Галина Алексеевна, фирма «Посейдон» считается одной из старейших рыбопромышленных компаний Сахалинской области. Это действительно так?

— Наше предприятие было образовано в Холмске 31 год назад, ещё в разгар перестройки. Создавали его именно работяги во главе с Андреем Алексеевичем БОНДАРЕНКО. То есть изначально у истоков нашей фирмы стояли люди, которые не понаслышке знали, что такое тяжёлый рыбацкий труд. Работать начинали с ноля. Однако сумели не просто удержаться на плаву, но и максимально развить компанию и вывести её в разряд лучших отраслевых организаций региона. Хотя в девяностые годы, когда рушилась вся промышленная система страны, это было очень непросто.

— Насколько известно, ни один из рыболовецких колхозов советского периода в то время не выжил.

— Не берусь говорить о других компаниях, однако ООО фирма «Посейдон» не только выжила, но и стала вкладывать средства в судостроение. Более того, всегда исполняла свои кредитные обязательства. И это было задолго до того, как государство попыталось стимулировать отрасль инвестквотами.

В числе первых

— Расскажите об этом подробнее, пожалуйста.

— В самом начале девяностых стало понятно — рыболовецкий флот в нашей стране изрядно изношен. Кроме того, предприятия меняли форму собственности, а многие возобновляли работу буквально с чистого листа. Да и сами отечественные судостроительные заводы в лучшем случае выживали, и государству необходимо было хоть как-то поддержать собственных рыбаков. В результате появился проект FVS-419, по которому мы получали возможность построить СРТМ в Германии. Взамен нам гарантировали квоты на вылов ВБР.

— В каком объёме?

— Еще в 1992 году первый заместитель министра сельского хозяйства РФ — председатель Госкомитета РФ по рыболовству В.Ф. КОРЕЛЬСКИЙ дал официальную гарантию в отношении всех рыболовецких колхозов Сахалинской области, а также ООО фирма «Посейдон» об объёмах (ориентировочно 15 тысяч тонн на каждое судно) добытой рыбы новыми судами в рамках указанного проекта. Кстати, могу отметить: кроме нашей организации, на сегодняшний день не осталось ни одного предприятия, работавшего в те годы в рамках этого проекта. Ни одного! А мы по-прежнему работаем. Но это — ремарка. Продолжая отвечать на ваш вопрос, скажу, что впоследствии ежегодный вылов для проекта FVS-419 был утверждён в объёме 15 тысяч ВБР на каждое рыбопромысловое судно.

— Вас это устроило?

— Нас это и сейчас устраивает. Но беда в том, что даже такие квоты впоследствии были урезаны, а в ближайшей перспективе мы можем и вовсе оказаться без ресурса ВБР. Но чтобы всё было понятно, вернусь к началу всей истории. Итак, Госкомитет по рыболовству РФ, как я уже и говорила, выдал гарантию на квоты.И это была не инициатива отдельных чиновников, а нормативно-правовой акт.

Норма закона

— О чём идёт речь?

— В том же 1992 году, а именно 21 марта, Правительство РФ издало распоряжение Госкомитету рыбного хозяйства при Минсельхозе России (№ 534-р) о праве выдавать гарантии наделения квотами на вылов для судов, построенных по проекту FVS-419, в течение всего срока действия кредитного соглашения.

— То есть судно вы построили в кредит?

— Конечно! И тогда, и сейчас вряд ли найдётся компания, которая сможет построить судно за счёт оборотных средств. С учётом того, что работать мы начинали с ноля, это ещё более очевидно. Но к кредиту мы ещё вернёмся. А пока главное — правительство отдало Росрыболовству распоряжение о предоставлении «квотной» государственной гарантии. Росрыболовство, как и положено, такую гарантию предоставило. Тогда же нам было выдано разрешение на строительство судна. То есть я хочу ещё раз подчеркнуть — государство изначально гарантировало нам обеспечение квотами ВБР.

— Когда было построено ваше судно?

— СРТМ «Мыс Курбатова» построили в 1995 году, и поначалу всё было нормально, в рамках утверждённых официальных договоренностей. Мы осваивали свои квоты и спокойно, согласно графику, рассчитывались по кредитному соглашению с немецким банком. Более того, 1 марта 1999 года действующий тогда руководитель Росрыболовства Н.А. ЕРМАКОВ в своём официальном письме в банк подтвердил: все государственные гарантии со стороны Российской Федерации сохраняются в полном объёме. Но в начале нулевых годов в этой ситуации произошёл крутой перелом.

Крутой перелом

— Что изменилось?

— В 2001 году немецкий банк переуступил права требования российскому Внешэкономбанку (ВЭБ) — на основании постановления Правительства РФ № 93. Произошло это потому, что все остальные отечественные предприятия (кроме нашего) перестали выполнять свои обязательства по договорам в рамках проекта FVS-419, остальные компании просто не сумели в «эпоху перемен» платить по кредитам. Мы же все кредитные условия соблюдали в полном объёме, по графику, однако попали в так называемый формат «солидарной ответственности».

— И что произошло дальше?

— Поначалу резко снизился объём квот, гарантированных нам Росрыболовством ещё в 1992 году. Видимо, чиновники посчитали, что гарантии выдавались под обязательства перед банком, а не перед ВЭБ. Хотя это выше всякого понимания — судно СРТМ «Мыс Курбатова» работало по-прежнему, вот только объёмы ВБР были сокращены с 15 тысяч тонн до 8 тысяч тонн. Причём эти 15 тысяч тонн, подчеркну ещё раз, были гарантированы нам (и банку) Росрыболовством от лица государства. Но почему-то государство решило свои обязательства не исполнять.

Призрачная надежда

— Получается, ООО фирма «Посейдон» лишилось необходимого объёма квот, а вместе с ним и возможности исполнять свои обязательства перед ВЭБ?

— Совершенно верно! Как мы могли их исполнять, если не было достаточных уловов? Наша компания — рыбопромышленная, иных источников доходов у нас нет. Впрочем, в 2010 году появилась надежда, что справедливость и закон восторжествуют.

— Что произошло?

— 12 апреля 2010 года Владимир ПУТИН (в то время председатель Правительства РФ) издал распоряжение № 521-р, согласно которому сторонам (ГК «Внешэкономбнк» и фрахтователям, в том числе и ООО фирме «Посейдон») надлежало подписать соглашение о частичном переводе долга и реструктуризации задолженности на основании кредитного договора от 7 апреля 1992 года. Причём после подписания этого соглашения наш долг из разряда коммерческого перешёл в бюджетный.

— После этого ситуация к лучшему для вас изменилась?

— Да, ситуация изменилась к лучшему, так как наша компания вышла из солидарной ответственности. Но вопрос наделения квотами так и не решён.

Меньше половины

— Как это произошло?

— В 2017 году в закон была введена новая норма, известная в качестве инвестиционной квоты. В результате общедопустимые уловы (ОДУ) сократились на 20% в 2022 году, хотя впоследствии эта цифра была скорректирована. То есть государство отошло от основ исторического принципа, хотя сроки здесь ограничиваются аж 2033 годом. В то же время принцип инвестквот лишил рынок самого главного — возможности долгосрочного планирования и стабильности. Ведь почему отрасль в своё время вздохнула свободно? Да потому, что власти издали нормативные правовые акты, согласно которым правила игры были установлены на отдалённую перспективу. Этим и хорош «исторический» принцип. А поменяв правила, государство, в первую очередь Росрыболовство, упустило свои обязательства по ряду гарантий, в том числе и выданным нам в 1992 году. Между тем мы свои обязательства выполняли в полном объёме. Но я скажу больше: урезанием квот на 20% дело может не ограничиться. Это решение, принятое в рамках первого этапа инвестиционных квот.

— А сколько могут урезать на втором этапе?

— Ещё на 24%. В итоге рыбаки лишатся 44% сегодняшних объёмов, которые могут выпасть из ОДУ. Мы и сейчас добываем 8 тысяч тонн ВБР вместо 15 тысяч тонн, гарантированных нам государством. Как можно нормально работать в таких условиях? И каким образом нам выполнять свои кредитные обязательства перед бюджетом, если все наши финансовые обязательства «замкнуты» на объём в 15 тысяч тонн? Срок кредитного договора истекает в 2027 году. Вот и получается, что наш долг и проценты по нему остаются прежними, а квоты уменьшились более чем вдвое. Так ещё неизвестно, что будет дальше, к чему приведёт вторая волна инвестиционных квот. Если объёмы урежут ещё раз, то мы сможем добывать лишь порядка 4,5 тысячи тонн ВБР. А это приведёт к тяжёлым последствиям и для нас, и для бюджета.

Передел рынка?

— Галина Алексеевна, как вы думаете, с чем связана такая непоследовательная политика?

— На мой взгляд, с грядущим масштабным переделом рыбопромышленного рынка. Кто может выиграть на аукционах? Догадаться нетрудно — компании, не ограниченные в финансах. А такие предприятия, как наше, шансов не будут иметь от слова «совсем». Нет у нас таких денег! И шансов их заработать тоже нет.

— К чему всё это может привести?

— К уничтожению малого и среднего бизнеса в рыбопромышленной отрасли. Причём в таком сложном регионе, как Сахалин, где своя специфика в экономике, — это же полностью изолированная в транспортном отношении территория, это остров. Мы работаем здесь вот уже 32-й год. Рабочие места создаём, налоги в бюджеты всех уровней платим, во всех социальных мероприятиях участвуем. Это наша малая родина, мы не можем бросить тот же Холмск на произвол судьбы. Иначе не сможем своим землякам в глаза смотреть. Но я сомневаюсь, что пришлые компании будут
вести себя так же. Да, с одной стороны, государство, видимо, хочет получить большие деньги на аукционах «здесь и сейчас». А с другой — ну а дальше что? Вот уйдут с рынка местные компании, такие, как наша. Их и так-то по пальцам руки пересчитать можно. И где гарантии, что регион, да и страна в целом, от этого выиграют? Впрочем, это всё из разряда «личное мнение». Но ведь наш случай так же вопиющий. Мы получили официальные государственные гарантии, которые, похоже, никто исполнять не собирается.

Отписки чиновников

— Вы пытались привлечь к решению вопроса руководство Росрыболовства?

— И не только Росрыболовства. Кому мы только не направляли обращения — начиная с руководителя Росрыболовства Ильи ШЕСТАКОВА и заканчивая председателем Правительства РФ Михаилом МИШУСТИНЫМ. Увы, ответы однотипные.
Практически все говорят о «рациональном использовании водных биологических ресурсов» и о том, что «юридические лица и предприниматели могут принимать участие в аукционах по продаже и заключению договора о закреплении доли квот». И почти никто не отвечает на главные вопросы: почему государство не исполняет ранее взятые на себя обязательства? Как нам работать в таких условиях? Как исполнять свои обязательства перед бюджетом в рамках кредитного договора? Ведь мы сделали важное для отрасли дело — ввели в строй судно, которое до сих пор реально функционирует и будет функционировать ещё долго.

— Поддерживают ли вас отраслевые ассоциации?

— С Ассоциацией рыбопромышленных предприятий Сахалинской области под руководством Максима КОЗЛОВА мы находимся в постоянном контакте. Также нас поддерживает Ассоциация добытчиков минтая. Да, там нас понимают и стараются помочь, чего не скажешь о ВАРПЭ во главе с Германом ЗВЕРЕВЫМ. Мне кажется, там решаются проблемы не только добывающих предприятий. На все вопросы, связанные с мерами государственной поддержки отрасли, мы так и не получили достойного ответа. Что же касается стимулирования судостроения, то здесь всё за гранью, как мне кажется. Речь идёт не только о судах, построенных под инвестиционные квоты, а также о холодильниках и рыбоперерабатывающих предприятиях под те же инвестиционные квоты. Господин Зверев предлагает обязать суда типа СРТМ, которые являются прямым и конечным производителем рыбопродукции, доставлять уловы на берег для вторичной переработки с целью создания новых рабочих мест. Но это же абсурд! Это смешение отраслевых понятий: морской промысел — одно, береговая переработка — другое. Так чьи интересы защищает ВАРПЭ? Словом, мы приняли решение выйти из этой ассоциации.

— Последний вопрос: ваша задача на сегодняшний день?

— Ответ короткий — добиться торжества закона. Мы настаиваем на внесении поправок в законопроект о принципах распределения квот. Необходимо предусмотреть права владельцев судов, построенных по проекту FVS-419, наделением квотными объёмами в 15 тысяч тонн ежегодно до конца действия кредитного соглашения 1 января 2027 года. Квоты нам гарантировало государство, и будет логично, если государство свои обязательства исполнит.

Беседовал Александр Матвеев