«Экологические законы пишутся…»

Мимо саммита

— Александр Викторович, ваша компания принимала участие в работах, связанных с подготовкой к саммиту АТЭС?

— В «глобальном» масштабе — нет, не принимала, хотя при желании мы, наверное, могли бы поучаствовать в подготовке к саммиту АТЭС. Наша компания изначально была «заточена» под подготовку проектной документации в рамках крупных нефтегазовых проектов. Поэтому буквально с момента основания мы работали и продолжаем работать главным образом с нефтяниками.

— Получается, что заказов у вас и без саммита хватало?

— Многие говорят, что «заказов много не бывает». Но у нас есть одно правило — не брать «лишних» контрактов, если это повредит качеству работ. Кроме того, практика показывает — проекты, в которых заказчиком фигурирует «государство», обязательно сопровождаются проблемами. Я знаю несколько организаций Приморья, которые до сих пор участвуют в разбирательствах по выполненным работам. И это не удивительно, учитывая сроки, в которые проходило проектирование и строительство сложнейших объектов. А ошибки проектирования мы уже видели и ещё увидим не раз, как это не печально.

О нефти и китах

— Тогда поговорим о «нефтянке». Насколько я знаю, вы разрабатываете проектные материалы. А что ещё?

— Теория – это хорошо, но практика интересней. Уже более пяти лет мы участвуем в работах по экологическому мониторингу и производственному контролю при выполнении различных видов инженерно-экологических изысканий. Наши наблюдатели размещаются на объектах и ведут постоянный контроль природоохранных мер при выполнении работ, при этом имеют достаточно широкие полномочия.

— Какие именно?

— Например, судно ведёт сейсмические исследования в море. На таком судне обязательно присутствуют наблюдатели за морскими млекопитающими, которые в случае потенциальной опасности для последних могут приостановить выполнение работ и даже остановить судно.

— Останавливали?

— Почти. В основном рекомендовали менять курс. Был случай, когда исследовательское судно несколько раз не могло зайти на нужный профиль по причине постоянного присутствия там китов. У наблюдателей есть чёткий регламент действий, и если они не дают разрешения, то судно уходит на разворот. Так и играли в «карусель» почти день, пока киты не ушли на безопасное расстояние. Так что работаем мы более чем тщательно.

— Кстати, о китах. Вообще грозит им какая-то опасность от нефтедобычи в море?

— При безаварийной работе – нет. Это, кстати, подтверждается стабильностью популяции серых китов на северо-восточном шельфе Сахалина за последние несколько лет. Впрочем, это не означает, что не может быть потенциальной опасности для морского мира. Именно поэтому и проводятся инженерно-экологические изыскания под наблюдением специалистов. То есть контроль тут многоуровневый.

— Скажите, а насколько серьёзна экологическая ответственность ваших заказчиков, добывающих либо планирующих добывать нефть на дальневосточных шельфах?

— Достаточно серьёзная. И тут дело не только, а точнее, не столько в их ответственности, сколько в изменившемся в лучшую сторону отношении к исполнению закона в целом. Теперь все понимают – любая отраслевая деятельность должна пройти экологическую экспертизу. Это уже вышло из разряда «хочу – делаю, не хочу – не делаю», это чёткие требования закона. Многие компании уже не скупятся на внедрение передовых экологических технологий. На этапе предварительных исследований вкладываются большие деньги, проводятся комплексные экологические изыскания, собирается и обрабатывается значительный объём фоновой информации, применяются современные методы и технологии оценок и исследований. Мы, кстати, тоже стараемся постоянно «модернизировать» свою деятельность.

— Каким образом?

— Примеров тут много. Ну вот лишь один из них – нами разработаны уникальные программы моделирования разливов нефти и распространения загрязняющих веществ в воде. Также мы получили сертификаты на эти программы.

Да, весь этот процесс был достаточно долгосрочным и затратным. Но мы сознательно идём на такие жертвы, поскольку это позволяет нам работать в современном отраслевом формате.

— Вы участвуете в проведении общественных слушаний?

— В обязательном порядке. Общественные слушания сопровождают все крупные экологические проекты в промышленной сфере.

— Проблемы на таких слушаниях возникают?

— Что значит проблемы? Люди узнают, что в их районе будут проводиться, скажем, такие-то работы. Разумеется, любой нормальный человек захочет узнать, насколько это безопасно. И наша основная задача показать, что все необходимые исследования проведены, все вопросы изучены и никакого вреда здесь не будет. Конечно, поначалу нам задают множество вопросов. И элемент недоверия тоже присутствует. Но со временем всё, как правило, приходит в соответствие. У нас были случаи, когда поначалу на слушания приходили сотни человек. Через пару лет работы в регионе на аналогичных слушаниях появлялись два-три человека, не более того. О чём это говорит? Да прежде всего о том, что население получило исчерпывающие ответы на интересующие его вопросы. Более того, люди видят, как реально ведутся работы, и опасений уже не возникает.

Всё запутано

Александр ГАВРИЛЕВСКИЙ:

— Интересно, зачем вносятся изменения в экологические и природоохранные законы РФ? Складывается впечатление, что авторы некоторых нормативных актов вообще не знакомы с сутью вопроса. Ведь если строго следовать букве закона, то в России предприятия вообще не должны работать. Говорить о необходимости корректировки природоохранного законодательства уже становится опасно — как бы хуже не было.

— В прошлом интервью вы говорили о том, что российское природоохранное законодательство не только самое суровое, но и самое запутанное в мире. Что-то здесь в лучшую сторону меняется?

— А что тут может измениться, да ещё и в лучшую сторону, когда у нас большинство нормативных актов имеют двойное, а то и тройное прочтение? Складывается впечатление, что это делается специально или, как минимум, непрофессионально.

— А можно привести в этой связи наиболее яркий пример?

— Таких примеров много. Но вот лишь один из них – возьмём Водный кодекс РФ, в одной из статей заменили понятие сточных вод. И теперь сточной водой является в том числе любой сток «с водосборной площади» вместо «стока с загрязнённой территории». Чувствуете разницу? Получается, теперь любая вода, в том числе и практически дистиллированная дождевая, например с крыши любого здания, является сточной (читай грязной) и не должна попадать на землю.

Так что если вы являетесь владельцем какого-то здания, то отвечаете за дождь. Соответственно, по закону вы должны разработать и защитить проект нормативов допустимых сбросов (НДС), согласовать его в пяти организациях. В процессе согласования контролирующие органы могут настоять на строительстве очистных сооружений. Если вы построите очистные, то вас будут постоянно проверять – какой была вода до очистки, а какой стала после очистки. Улавливаете уровень бреда? Пока это бред, но… К сожалению, таких нормативных перекосов в законодательстве более чем достаточно. Так что скучно нам не бывает.

Беседовал Александр Матвеев