Амурская петля — 3

Бизнес-газета «Наш регион — Дальний Восток» № 04 (155), апрель 2020

Наши расследования ситуации с рыбалкой на Амуре уже вызвали широкий интерес. По крайней мере, два предыдущих материала, «Амурская петля» и «Амурская петля — 2», были достаточно широко растиражированы в СМИ и интернете. Сегодня публикуем третью часть расследования.

Краткое содержание

В предыдущих частях мы рассказывали об истории вопроса, связанного с промыслом лососёвых, а также о ключевых проблемах в рыбной отрасли. Для этого изучили множество документов и пообщались со многими учёными, рыбаками, чиновниками, руководителями профильных ассоциаций... Если подытожить, то картина получается следующая. Во-первых, по общему мнению наших собеседников, основные рыбопромышленные объёмы по-прежнему требуется сосредотачивать на Нижнем Амуре, а точнее, в Амурском лимане. Так сложилось исторически, но самое главное — это требование науки, поскольку природные условия в Николаевском районе (протяжённость лимана, большие глубины, частые штормы) не препятствуют движению рыбы на нерест, особенно с учётом проходных дней. Кстати, штормовые дни проходными не считаются, хотя промысел не ведётся в обоих случаях.

Во-вторых, в Амурском лимане кету и горбушу добывают, главным образом, пассивными орудиями лова типа «заездок», которые технически устроены таким образом, что могут взять в ловушку строго ограниченное количество ВБР, а подавляющая часть рыбы свободно мигрирует дальше, на нерестилища. Кроме того, в прошлом году количество заездков было сокращено в два раза, с 37 до 18. Причём сделано это было не в административном порядке, а самими рыбаками Нижнего Амура, и уже дало положительный результат.

В-третьих, на этом фоне количество сетей было, наоборот, увеличено в те же два раза — с 1361 до 2269, и сейчас средние и верхние части Амура представляют собой настоящий частокол. Разумеется, при таких заграждениях рыбе крайне проблематично пройти к нерестилищам. Особенно опасны плавные сети (в частности, жилковая сеть из моноволокна), которые накрывают всю идущую рыбу и выбирают запредельные объёмы ВБР. Поэтому многие рыбопромышленники Нижнего Амура, которым не безразлична судьба наших водных биологических ресурсов, требуют снизить количество активных орудий лова и рыбопромысловых участков. В противном случае уже скоро мы лишимся и кеты, и горбуши. Тем более что контролировать пользователей сетей (в отличие от работающих на стационарных заездках) практически невозможно — не хватает ни инспекторов, ни финансов, ни, видимо, желания.

В-четвёртых, сейчас наблюдается небывалое число представителей коренных малочисленных народов Севера (КМНС) и рыбаков-любителей, имеющих право на добычу ресурса. На сегодняшний день они подали 31 тысячу 103 заявки на рыболовство и, по оценкам специалистов, уже добывают ВБР в объёмах, превышающих промышленные. Кроме того, под маской КМНС действуют и так называемые лжеКМНС, а точнее, откровенные браконьеры. Поэтому здесь также необходима инвентаризация.

В-пятых, по мнению экспертов, вся шумиха, связанная с необходимостью перераспределения ресурса с низовой части Амура в верхнюю, — это борьба хозяйствующих субъектов: чтобы пропустить рыбу из лимана и спокойно взять её в узких местах реки при помощи тех же плавных сетей. Речь идёт о борьбе за огромные ресурсы.

Об объёмах и прогнозах

А сейчас — мнение учёных. Мы публикуем эксклюзивное интервью (в сокращённом варианте) с руководителем Хабаровского филиала ФГБНУ «ВНИРО» Николаем КОЛПАКОВЫМ.

— Николай Викторович, в 2019 году летняя лососёвая путина на Амуре была запрещена, а осенняя сокращена. С чем, по мнению ученых, связано снижение объёмов ВБР? И каковы прогнозы по подходу лососей в 2020 году?

— Лососи — флюктуирующие виды, с регулярно изменяющейся численностью, и их запасы не могут быть постоянно высокими. Пик их численности пришёлся на 2008—2016 годы. А начиная с 2017 года наблюдается очередное снижение численности этого вида ВБР. Резкое — у летней кеты и горбуши чётных лет, менее выраженное — у осенней кеты. В настоящее время сложилась ситуация не хуже периода 2000—2007 годов, а по осенней кете — заметно лучше.

По нашему мнению, снижение численности амурских лососей вызвано в основном естественными (в первую очередь климатическими) факторами. Вместе с тем за десятилетие высокой численности лососей в Амуре рыбаки существенно нарастили количество промысловых усилий и объём перерабатывающих мощностей. В условиях начавшегося в 2017 году снижения численности кеты сложившийся к этому времени уровень промысла оказался ЯВНО ИЗБЫТОЧНЫМ (выделено нами. — Ред.).

Для сохранения запасов амурских лососей и поддержания их на соответствующем условиям среды уровне 2017 года Росрыболовством предпринимается комплекс мер по СНИЖЕНИЮ ПРОМЫСЛОВОЙ НАГРУЗКИ В АМУРЕ (выделено нами. — Ред.). Это и существенное снижение прогнозируемого объёма вылова (ПВ), и введение в Правила рыболовства целого ряда ОГРАНИЧЕНИЙ ГАБАРИТОВ И КОЛИЧЕСТВА ОРУДИЙ ЛОВА (выделено нами. — Ред.), и разработка ежегодной стратегии промысла тихоокеанских лососей в Хабаровском крае, которая предусматривает ряд дополнительных ограничительных мер (главным образом, проходных дней).

Ещё одной мерой, направленной преимущественно на сохранение запасов летней кеты, стал запрет промышленной добычи летних лососей на Амуре в 2019 году, введённый решением комиссии по регулированию добычи (вылова) тихоокеанских лососей в Хабаровском крае. При этом количество производителей летней кеты, прошедших на нерест, составило около 1,4 миллиона экземпляров, что в два раза выше показателя 2018 года.

В 2020 году прогнозируемый объём вылова в бассейне реки Амур и Амурском лимане составляет: летней кеты — 1871 тонну, горбуши — 3065 тонн, а осенней кеты — 13 739 тонн.

— В 2019 году принято решение минимизировать количество орудий лова типа заездок. Сказалось ли это на наполнении нерестилищ на Амуре?

— Действительно, такое решение было принято в рамках комплекса мер по снижению промысловой нагрузки. Количество стационарных орудий лова сократилось более чем в два раза, с 37 до 18. В результате на нерестилищах в бассейне Амгуни было отмечено в полтора-два раза больше производителей. В реке Анюй этот показатель увеличился 5 раз, а в реке Хор — в 10 раз. Правда, здесь ещё и паводок сыграл положительную роль.

— В СМИ появляются предложения некоторых рыбопромышленников выделить лимиты на добычу лососёвых в верховьях Амура. Между тем многие эксперты говорят: делать этого нельзя, так как в верховьях находятся естественные нерестилища. Ещё одна медийная идея связана с перераспределением части объёма лососевых в пользу рыбаков Ульчского района. Где истина?

— Согласно построенной нами математической модели с учётом значимости отдельных нерестовых притоков в воспроизводстве осенней амурской кеты (по среднемноголетним данным) распределение промысловой нагрузки вдоль русла реки Амур для обеспечения наиболее эффективного воспроизводства должно быть таким: Николаевский район — 56%, Ульчский район — 34%, Комсомольский и другие верхние районы — 10%. В пятидесятые годы прошлого века доля рыб, заходящих в Амгунь, составляла 15%, в начале двухтысячных — 50%, а в последние годы — уже 55—60%. Поэтому в прошлом году Хабаровским филиалом ВНИРО для сохранения ресурсов осенней кеты было предложено перераспределить часть объёмов в следующих пропорциях: предприятиям Николаевского района — 58,5%, компаниям Ульчского района — 36,5%, организациям Комсомольского района — 5%. ИДЕЮ ПЕРЕРАСПРЕДЕЛЕНИЯ ВЫДЕЛЯЕМЫХ ОБЪЁМОВ ЛОСОСЁВЫХ В ПОЛЬЗУ ВЕРХНИХ РАЙОНОВ МЫ НЕ ПОДДЕРЖИВАЕМ, ТАК КАК ЭТО ПРОТИВОРЕЧИТ БИОЛОГИИ (выделено нами. — Ред.). Ведь рыбу не заставишь подниматься к верхним нерестовым притокам, если она в основном нерестится в нижнем притоке — Амгуни.

— Наносят ли вред окружающей среде так называемые активные орудия лова, то есть плавные сети?

— Каждое орудие лова максимально эффективно работает в тех условиях, для которых оно разработано. Плавные сети эффективны при облове тихоокеанских лососей в реке. Между тем для сохранения запасов лососёвых НЕОБХОДИМА ЖЁСТКАЯ РЕГЛАМЕНТАЦИЯ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ПЛАВНЫХ СЕТЕЙ В ЧАСТИ КОЛИЧЕСТВА, ГАБАРИТОВ, МЕСТ ПОСТАНОВКИ И ТАК ДАЛЕЕ (выделено нами. — Ред.).

— Последний вопрос: могут ли рыбоводные заводы заменить выпадающий по разным причинам объём диких лососей?

— Всё зависит от условий нагула искусственной молоди после выпуска с завода в реки, эстуарии и море. Таким образом рыбоводы могут ПОДДЕРЖАТЬ (выделено нами. — Ред.) численность лососей в условиях её снижения. ОДНАКО ПОЛНОСТЬЮ ЗАМЕНИТЬ ВЫПАДАЮЩИЙ ОБЪЁМ ДИКИХ ЛОСОСЕЙ РЫБОВОДНЫЕ ЗАВОДЫ НЕ МОГУТ (выделено нами. — Ред.). В особенности учитывая нынешние неблагоприятные природные условия.

«Интересная» идея

А сейчас — к вопросу о рыбоводстве. В прошлом материале мы рассказывали о телепроекте, в котором приняли участие руководитель Дальневосточной ассоциации рыбоводов Евгений ПУХКАЛОВ и глава Ассоциации рыбодобывающих предприятий Ульчского и Комсомольского района Максим БЕРГЕЛЯ. Так вот, в эфире они довольно много говорили именно о рыбоводном направлении. Например, г-н Пухкалов «скромно» предложил: «Надо, чтобы были всё-таки хозяева на речках. Сколько речек есть нерестовых, столько и должно быть заводов». Тут удивилась ведущая: «Мы можем отдать речку в частную собственность?» Евгений Пухкалов не растерялся: «Мы можем нарезать рыбоводный участок, и его купит заинтересованное лицо на аукционе и будет в то же время охранять речку и спускать малька, чётко понимая: чем лучше охрана, тем больше к нему вернётся…» К разговору присоединился и Максим Бергеля, который предложил представить в этой связи идеальную картину, когда в отдалённых посёлках будут жить рыбоводы «с высшим образованием», которые станут относиться к речке, «как к своему огороду». И вся эта красота станет возможной, если принять адекватную стратегию развития отрасли.

Городим огород?

И вот здесь хотелось бы внести небольшую ремарку. Как известно, реки — это государственный ресурс, поэтому относиться к ним, «как к своему огороду», немного странно. Кроме того, стоит заметить: рыбоводство в принципе непростой бизнес. Например, в 2018 году Амурский филиал Главрыбвода заложил 67,9 миллиона штук икринок при плане в 87 миллионов штук. В 2019 году, несмотря на паводок, было заложено 70,6 миллиона штук при плане в 80 миллионов штук. То есть плановые показатели (пусть и по объективным причинам) выполнены опять-таки не были. И это в государственной структуре, работающей в рамках госзаказа. Ещё момент… На Дальнем Востоке есть успешный опыт рыбоводства. Например, на Сахалине мы побывали на одном из заводов ООО «Каниф» в Невельском районе. Там, действительно, производится полный цикл, от закладки икры до выпуска мальков. Но руководители предприятия работают в формате частной компании. Они не разрабатывают какие-то стратегии, как это делается в Хабаровском крае, а просто ведут свой бизнес. Что мешает хабаровским частным рыбоводам идти по такому же пути? И при чём здесь частное рыбоводство и попытка встроиться в некие государственные проекты? Вот уж точно, «терзают смутные сомнения».

О рыбоводстве

Темой нашего разговора с президентом Ассоциации рыбопромышленных организаций Хабаровского края, экс-руководителем комитета рыбного хозяйства краевого правительства Сергеем РЯБЧЕНКО как раз и стал отраслевой потенциал рыбоводных заводов. Однако начали мы немного с другого.

— Сергей Михайлович, вы доверяете науке в рыбопромышленном секторе?

— Не доверять науке нельзя в принципе, поскольку весь функционал нашей отрасли держится на научных данных и любое решение принимается только на основании решения учёных.

— А учёные могут ошибаться?

— Могут, они же люди в первую очередь. Кроме того, есть объективные факторы, которые приводят к ошибкам. Например, паводок прошлого года, видимо, не позволил заранее выявить полную картину по осенней кете. В итоге рыбалка была свёрнута, а рыба как раз пошла, причём в серьёзных объёмах. Однако это в любом случае хоть и неприятные, но частности.

— Почему спросил о науке: должны ли учёные высказать свое мнение по поводу рыбоводства, коль скоро такие проекты прорабатываются в Хабаровском крае?

— Начнём с того, что я пока о таких проектах не знаю. О проектах, понимаете? Идеи, пожелания, мечты — всё это есть. А вот взвешенных проектов, построенных на научных данных, не наблюдается. Также хотелось бы отметить: прежде чем заниматься рыбоводством, необходимо провести инвентаризацию водоёмов и понять, где можно и нужно ставить заводы. То есть это опять же научная деятельность. Насколько мне известно, сейчас идёт подготовка к серьёзной экспедиции, которая будет состоять из учёных, работающих в профильных организациях, прежде всего в подразделениях ВНИРО. Но и их деятельность по проведению рыбоводно-биологических обоснований (РБО) скорой не будет (объём работы чрезвычайно большой), поэтому она наверняка может затянуться на годы. Представьте сами, чего стоит исследовать бассейн Амура в формате РБО.

— Но ведь нерестовые реки уже известны?

— Стоп! На реках, где есть естественные нерестилища, никаких заводов ставить нельзя. Ни в коем случае! Это можно и нужно делать только там, где нет иных вариантов восполнения ресурса, кроме искусственного воспроизводства. Во всех остальных случаях требуется системно охранять естественные нерестилища.

— В Хабаровском крае существует ещё и Дальневосточная ассоциации рыбоводов (ДАР), которая как раз и планирует вести рыбоводную деятельность. Разве нет?

— Это не мой вопрос. Хочет кто-то заниматься рыбоводством — пусть занимается. Но, повторюсь, на основании научных данных и в строгом соответствии с требованиями закона. Честно говоря, не хотелось бы, чтобы ассоциации создавались для решения каких-то иных задач. Например, чтобы иметь ещё один рычаг для вхождения в комиссию по анадромным. Но это так, не более чем ремарка. И еще… Я не против рыбоводства как такового. Но сосредоточиться нужно в первую очередь на восстановлении популяции диких лососей, и, соответственно, на охране нерестилищ. Это главная задача.

Сложный бизнес

Мы попытались найти в интернете официальный сайт Дальневосточной ассоциации рыбоводов, чтобы почерпнуть хоть какую-то информацию о конкретной деятельности этой структуры. Например, узнать, какие КОНКРЕТНЫЕ проекты будут реализованы в ближайшее время. Увы, никакой электронной версии присутствия организации мы не обнаружили. Это странно, поскольку в других регионах ДФО частные рыбоводы предельно открыты. Темами же нашего разговора с представителями отраслевых компаний и ассоциаций были не абстрактные рассуждения о разработке стратегии, а вполне конкретные проблемы. Например, нам рассказали, насколько тяжело выбрать площадку для будущего завода, поскольку нужно учитывать целый комплекс гидрологических условий, иначе при паводках малёк может погибнуть. Говорили и о сложностях при получении данных РБО, и о трудностях с приобретением качественных зарубежных кормов, и о том, чем японские инкубационные аппараты отличаются от российских, и о том, что невыгодно разводить горбушу, поскольку её возврат не гарантирован. Но всё это были конкретные вопросы. В том числе и такой: иногда на рыбоводный рынок выходят те, кто заинтересован только в видимости работы. Мол, вот стоит мой завод — значит, весь промысловый возврат в реке тоже мой. Хотя на заводе этом порой не заложено ни икринки. Такая вот специфика.

И последнее. По мнению многих участников рынка, специфика работы рыбоводных заводов отличается тем, что никто не знает, какими кормами кормят мальков. Может, какая-то отчётность тут и ведётся, но какие именно биодобавки применяются в качестве кормов, мы не знаем. Вряд ли тут осуществляется системный контроль. Хотя есть определённые исследования, позволяющие сделать выводы о разнице между дикой и искусственной рыбой. В частности, можно вводить в спинномозговую часть малька специальное вещество (реагент) и после того, когда уже половозрелая рыба вернётся, определить качества искусственной и дикой кеты. И потребитель будет знать, полезна ли искусственно выращенная кета или горбуша или вредна. Поэтому будет логично, прежде чем заниматься рыбоводством, чётко, на научной основе, ответить на этот вопрос.

И самое последнее. Многие специалисты считают — если в борьбе с браконьерством в отношении лососёвых идти по тому же пути, как это было с осетровыми (то есть вводить уголовную ответственность и отправлять браконьеров прямиком на нары), ситуация изменится кардинально. Как она изменилась с осётрами — после ужесточения наказания их стали добывать в минимальных количествах — боялись попасть за решетку. Также, видимо, нужно поступить и в отношении «лососёвых» браконьеров. Тогда теневой промысел минимизируется в разы. А естественные нерестилища заполнятся до основания. В результате мы получим качественную и полезную рыбу, а также икру. И нечего будет городить огород с рыбоводством.

Александр МАТВЕЕВ