Сетям в реке не место

Дорогие дороги 

Первое, на что обращаешь внимание, приезжая из Ванино в село Датта, помимо красивых прибрежных пейзажей, — это хорошее качество дорожного полотна. Поездив по отдалённым дальневосточным территориям, понимаешь, что если грунтовую дорогу регулярно грейдируют, это уже достижение. А здесь асфальт, хоть и не вчера уложенный, но отлично сохранившийся. Чуть позже Давыд Яковлевич нам объяснит, что дороги эти (как и многое другое) строил колхоз, и не абы как, а по особой технологии: сначала их бетонировали, а уж после закатывали асфальтом, поэтому и прочность этих дорог проверена уже не одним десятилетием.

По прибытии в Датту председатель первым делом знакомит нас с коллективом, показывает производственные мощности и проводит обзорную экскурсию по селу. А показать и правда есть что.

Главное — люди

Административный аппарат артели составляют 35 человек. В каждом отделе предприятия нас встречают приветливые улыбки сотрудников. А председатель с гордостью представляет ветерана предприятия — начальника планового отдела, стаж работы которой в колхозе — более 40 лет. В ходе встречи Давыд Яковлевич ответил на наши вопросы.

— Сколько сотрудников на вашем предприятии?

— Около 350 человек.

— Среди работников много приезжих?

— Да что вы! Все местные, из Датты. Примерно две трети всего населения села — это наши работники и их семьи. В артели трудятся целыми династиями, несколькими поколениями, например Воронковы, Скоробогатовы, Высоцкие, Щетинины…

— А каков средний возраст коллектива?

— Пенсионеров порядка 120 человек, остальные — молодёжь.

— В город много людей уезжает?

— Нет, народ у нас предан своему селу. Ну и мы стараемся поддерживать сотрудников: всю заработную плату «белую» платим, за стаж дополнительные дни к отпуску даём обязательно, ветеранов не забываем, на круглые даты и юбилеи премии выделяем.

Пример приведу: в своё время, если у колхозника дети решили учиться в институте или в техникуме, мы обязательно помогали финансово. Тех, кто хотели стать врачами или учителями, обучали за деньги предприятия. Так происходит до сих пор. Но как путина начинается, команду даём, и все наши ребята приезжают на обработку рыбы. У нас люди очень ответственные, каждый своим местом дорожит, ведь предприятие поддерживало работников в самые тяжёлые времена. Мы ведь даже в 1990-х годах, когда в стране начался развал экономики, все дома, построенные колхозом, сотрудникам безвозмездно отдали. И такая поддержка для нас — обычное дело.

Село — это колхоз, колхоз — это село

Проехав по Датте, сразу понимаешь, что так или иначе колхоз отметился в каждом его уголке: и в жилых домах, и в местной школе, и во многих других местах. Предприятие создавало всю инфраструктуру села: от асфальтированных дорог до магазинов и бани. Электрическое хозяйство села тоже колхоз создавал, две линии электропередачи тянул из Монгохто, которые, как и многое другое, позднее передал в ведение государства. Даже сельский клуб начинал строить, но с развалом СССР пришлось недострой передавать в район, и 25 лет он так и простоял памятником архитектуры. Лишь четыре года назад у района нашлись деньги на его достройку.

«На плечах» артели лежит и всё ЖКХ Датты. Вот что нам рассказала начальник планового отдела Елена Сергеевна ВАСИЛЕВСКАЯ:

— Снабжаем население водой — три скважины в хозяйстве у предприятия. Дороги чистим, пожары тушим, баню содержим, теплоснабжением занимаемся — наша котельная всё село отапливает. К отопительному сезону очень серьёзно готовимся, уголь завозим по железной дороге, у предприятия свой тупик железнодорожный есть. Тарифы чётко согласованы с комитетом по ценам и тарифам, и мы их не завышаем. Даже наоборот — часть счетов по сниженному тарифу выставляем. Если по полной стоимости считать, то оплата по 156 рублей за квадратный метр выходит, а у нас — по 84 рубля, то есть в два раза ниже. Эта льгота предусмотрена для работников колхоза, малоимущих граждан и пенсионеров. Но даже при наличии таких льгот неплатежи населения за теплоснабжение составляют более двух миллионов.

«Любители» или профессионалы?

Проехав село, мы начали спускаться к берегу, в место, где Тумнин впадает в Татарский пролив. Первое, что бросилось в глаза, когда наш автомобиль остановился, — большое количество сетей вдоль берега, рыбаки и стоящие рядом грузовики.

Давыд Яковлевич, глядя на эту картину, грустно вздохнул и высказал наболевшее:

— У нас ведь как сейчас система распределения ресурса устроена? КМНС обидеть ни в коем случае нельзя, любителей спортивной рыбалки — тоже, а о промышленниках можно подумать в последнюю очередь. Мы всю инфраструктуру посёлка содержим, а при этом рыболовством занимаемся на общих основаниях. Более того, на фоне льгот, которые предоставляют представителям КМНС или любителям, наше градообразующее предприятие однозначно проигрывает. Где же справедливость?

О так называемых рыбаках-любителях Давыд Яковлевич Фукс может говорить долго — накипело. Он показывает нам одно интересное место на побережье и продолжает свой невеселый рассказ:

— От места, где мы сейчас стоим, до сопки примерно два километра, и ещё недавно на протяжении всего этого пути стояли рыбаки-любители. Нельзя было пройти — столько рыболовов, человек 400—500, и все сети ставили, и у всех разрешения, документы. И никто не проверяет, по 20 хвостов горбуши они поймали или по 200. По закону разрешено пять рыбин поймать, а они 500 вытягивают. Я понимаю, что и людям нужно давать ловить, но ты поймай свои 20 штук и закрывай билет. Считаю, что контроль ужесточать нужно, — без этого порядок не навести. У нас в районе много нерестовых рек, один Тумнин протяжённостью 400 километров, а на весь район три инспектора рыбоохраны. Выводы делайте сами. Раньше ведь как было? В каждой деревне, в каждом селе два-три человека — на охране рек. А сейчас что?

При этом, по мнению Давыда Яковлевича, под видом любителей, как правило, скрываются браконьеры. Причём браконьерский лов организован по последнему слову техники:

— Вы обратите внимание, какие машины у этих рыбаков стоят — грузовики-рефрижераторы. Только лови, как говорится. И сколько вдоль берега едем — сплошные сети. Я вам так скажу: как только у нас на Тумнине эти участки для спортивно-любительского лова Амуррыбвод организовал, так и промышленные объёмы вылова снизились ниже некуда — рыбы не стало. Мы всё лето ловили, а поймали всего 20 тонн. Для сравнения: в урожайные годы мы брали по четыре тысячи тонн на этих участках. Десять бригад задействовано было, а в этом году всего три, и невода у наших рыбаков пусты. Я много раз поднимал вопрос о закрытии здесь лова сетями — разрешать только спиннинг и удочку, но воз и ныне там, сами видите.

Добавим от себя: в этом году на Амуре сетный промысел был запрещён полностью, в том числе и для так называемых любителей. Специалисты уже констатируют: это даст положительный эффект. Так почему же не пойти по такому же пути и в Ванинском районе? Но этот вопрос пока остаётся без ответа.

О производстве

Заехали мы и в местный магазин, на центральных полках которого рядами выстроена консервная продукция колхоза. Не увидели только знаменитой морской капусты, но на это нашлась причина. Сработал тот самый законодательный казус в приказе Росрыболовства, связанный с объединением подзон и выпаданием ламинарии из списка ОДУемых видов водных биологических ресурсов. Именно это привело к дефициту сырья для хабаровских предприятий, в том числе и для колхоза имени 50 лет Октября.

После вопроса к продавцу, бойко ли идёт торговля, мы поняли, что покупателей много, каждый день завозят свежие продукты, выбор товара огромный, и цены не завышены. Особенно хорошо берут консервную продукцию родного завода, расположенного через дорогу.

Заходя на завод глубокой переработки артели, понимаешь, насколько продуман и выверен до мелочей производственный процесс. Начальник цеха Паргев Левоне ПАРГЕВЯН познакомил нас со всеми этапами производства и с большим энтузиазмом рассказал об уникальном японском оборудовании, о холодильных мощностях, широком ассортименте выпускаемой продукции.

— Производство автоматизировано, выпускаем огромный ассортимент продукции. Закатываем в банку всё, что попало в сети: сардины, скумбрию, горбушу, селёдку, сайру, морскую капусту. Вся рецептура соответствует ГОСТу, срок хранения — три года. Оборудование, в том числе автоклавы, в цеху японское. На всех этапах контроль: продувка, стерилизация, охлаждение. В консервном цеху работают 40 человек. Правда, сейчас там проводим ремонт, поскольку сами видите, что производство стоит. На территории предприятия оборудованы холодильный комплекс на 300 тонн и цех переработки красной рыбы, на котором в одну смену задействованы 140 человек, а поскольку обычно работа организована в две смены, то, соответственно, здесь трудятся 280 человек. Отдельно хотелось бы отметить нашу лабораторию, оборудованную по последнему слову техники.

Про лабораторию и «Меркурий»

В лаборатории мы познакомились с главным технологом Ларисой Леонидовной ДОБРЫНИНОЙ, которая работает на предприятия с 1983 года и с удовольствием признаётся ему в любви.

— Я очень люблю свою работу. Но пока могу вам показать только химическую лабораторию, поскольку микробиологическая находится в стадии реконструкции (сейчас нормативы для получения лицензии ужесточают, поэтому приходится постоянно что-то менять).

— Расскажите, пожалуйста, в чём заключается работа главного технолога.

— Моя работа начинается с приёмки сырца — я должна оценить качество уловов и запустить рыбу в производство. А перед этим её необходимо рассортировать: допустим, одна рыба на посол, другая — на заморозку, третья — на копчение, и далее отслеживать все этапы производства. Наша лаборатория — контролирующий орган. Её сотрудники проводят отбор продукции, исследования по регламенту, а если мы в рамках аттестации что-то делать не можем (например, проверку на наличие пестицидов или радиологию), наш лаборант отвозит образцы в аккредитованные лаборатории. На всех этапах производства мы ведём контроль качества продукции.

— С вводом ФГИС «Меркурий» что-то изменилось в вашей работе?

— Технологический процесс остался прежним. С точки зрения прослеживаемости продукции стало, наверное, проще, но есть и отрицательные моменты. Сама программа работает со сбоями, не хватает номенклатуры. Но мы привыкаем, и если введут ЭПЖ, процесс будет, пожалуй, более прозрачным.

— Это поспособствует снижению браконьерства или неконтролируемого любительского рыболовства?

— Нет. Ведь рыбаки находят пути легализации незаконно добытых уловов. Проблема на самом деле очень серьёзная. За 30 лет моей работы сталкиваюсь с такой ситуацией впервые. Я была шокирована тем, что творилось у нас в этом году. Весь берег был забит сетками — через каждые два метра, люди приезжали на фурах и скупали рыбу у населения. Если смотреть в динамике, то уловы колхоза серьёзно упали. Раньше мы в сутки выпускали объём, который сейчас месяц делаем. Но нужно отдать должное нашему председателю — мы выжили, несмотря на тяжёлые времена. И дальше будем жить и работать.

И вновь редакционная ремарка. Да, в колхозе есть прекрасный завод, оснащённый по последнему слову техники. Вот только сырья рыбакам катастрофически не хватает, поэтому приходится задумываться об искусственном воспроизводстве ВБР. Но и здесь проблем более чем достаточно.

Рыборазвод и Минобороны

Покинув здание перерабатывающего завода, мы продолжили беседу с председателем колхоза.

— Давыд Яковлевич, расскажите о рыборазводном направлении в деятельности предприятия.

 — Наш рыборазводный цех в этом году 400 тысяч мальков кеты выпустил, а его проектная мощность — три миллиона.

— А почему не полностью загрузили цех?

— Биоматериал на закладку негде брать — рыбы совсем нет. Вот хотим новый завод для восполнения ВБР построить — на 30 миллионов мальков кеты, но у нас серьёзные проблемы с участком под него.

— Какие?

— Это целая история. Мы, когда задумали на реке Большая Дюанка поставить завод, оформили отвод места. Но оказалось, что это земли Минобороны. Судились за этот участок в течение двух лет, но всё оказалось бесполезно. Правда, в управлении лесами нам другое место отвели — на 49 лет. Стали прорабатывать проект, подключили науку, но в итоге опять проблема — воды не хватает, а зимой её там совсем нет, да и для того, чтобы элементарно свет на объект дать, надо 20-километровую ЛЭП тянуть. Сами понимаете, какие это расходы для колхоза, который не только работает, но и большую социальную нагрузку на себе несёт. Так что этот участок для работы не подходит. Сейчас третий вариант рассматриваем.

— А какова себестоимость подобного проекта?

— Порядка 158 миллионов рублей. Для колхоза это очень серьёзная сумма. Вот мы сейчас третий вариант подобрали, а там необходимо соблюдать определённые условия, технологию. Воду нужно брать из реки, чтобы она шла самотёком с Дюанки. Возможно, километр трубы придётся тянуть. А выше — опять земли Минобороны, и вновь могут начаться проблемы. Если же от этой технологии уходить, нужно три скважины бурить, и затраты на электроэнергию тогда составят около 100 миллионов рублей. Рентабельность теряется сразу. Но проект нужный и важный — это же восполнение ВБР, это новые рабочие места, это налоги.

Про налоги и «Тумнин»

Продолжили беседу мы уже в кабинете председателя в присутствии нескольких сотрудников. Вопросы задавали разные, но всё равно разговор возвращался к больным для предприятия темам.

— Давыд Яковлевич, ваше предприятие — градообразующее, и понятно, что без него посёлок просто умрёт, сотни жителей останутся без средств к существованию, а государство — без более чем серьёзных налоговых отчислений и без качественной отечественной продукции. Всё это может привести к настоящей трагедии. А государство вам как-то помогает?

— Раньше колхозу краевое министерство помогало, его сотрудники даже и заступиться где-то за нас могли, сейчас же только отчёты собирают, а о проблемах никто слышать не хочет. Вы же видели наш завод, его мощности. А у нас на лососёвой путине из десяти только три бригады работало — больше выставлять нецелесообразно, поскольку уловов нет и лимиты смешные. На весь район 16 тонн горбуши выделили. Для нашей же артели эти 16 тонн — один день работы. И самое любопытное, что накануне выделения этих жалких 16 тонн мы получили письмо по мобилизации доходов, в котором был сделан акцент на том, что наш колхоз — один из крупнейших налогоплательщиков. Понимаете? С одной стороны, государство говорит: да, вы молодцы, большие налоги платите, а с другой — не даёт возможности нормально работать и пополнять налоговую базу. Замкнутый круг получается.

— А сколько налогов предприятие заплатило в прошлом году?

— Порядка 186 миллионов рублей.

— Серьёзная сумма.

— Мы рады и больше платить, но для этого нам помочь надо, проблемы насущные решить. Прибрежное рыболовство сами видите какое, поэтому держимся только за счёт океанического лова. У нас по историческому принципу квоты на минтай — 13 тысяч тонн и 8 тысяч тонн на сельдь, но ФАС все чаще заговаривает о том, чтобы эти квоты забрать.

— А сколько судов занимается промыслом?

— У нас остался только БАТМ «Тумнин», на котором работают 97 человек. Мы пытались заложить ещё одно судно через программу «Квоты под киль», но сколько ни бились (даже в вашей газете статья по этому поводу публиковалась), ничего не вышло — слишком большие деньги нужны, для нас неподъёмные. А флот нам нарастить необходимо, нужны хотя бы ещё два судна, пусть даже не такие большие, как «Тумнин». Иначе ни о каком развитии предприятия и речи быть не может.

Чем помочь

— Давыд Яковлевич, на что, по вашему мнению, нужно обратить особое внимание нового руководства края, чем конкретно помочь вашему колхозу, да и рыбопромышленной отрасли региона в целом?

Рыбной промышленности Хабаровского края сегодня требуется самое пристальное внимание руководства региона, поскольку популяция красной рыбы в крае в депрессивном состоянии, у градообразующих предприятий много правовых и экономических проблем. Необходимо срочно принимать меры, иначе ситуация будет только усугубляться. Безусловно, существует острая необходимость поддержки таких предприятий, как колхоз имени 50 лет Октября, которые на протяжении многих лет работают не столько ради собственной прибыли, сколько для благополучия родных сёл и их жителей.

— Самое важное, как мне кажется, необходимо выстроить диалог рыбаков и правительства края. Ведь, например, на Камчатке к рыбакам прислушиваются, им помогают. И нам помощь нужна — с тем же экспериментальным рыборазводным заводом на 30 миллионов мальков. Пусть помогут найти компромисс по земле с военными или в ситуацию с судостроением вмешаются, помогут градообразующим предприятиям флот обновить, региональную программу развития отрасли продумать. Да и ситуация с охраной лососёвых требует особого внимания — браконьерство непоправимый вред и экологии, и экономике наносит.

— А если конкретнее, какие меры необходимо предпринять для сохранения лососёвых в вашем районе?

— Разложу по пунктам. Во-первых, нужно запретить сверхактивный спортивно-любительский (считай, браконьерский) промысел, особенно сетями, разрешить только спиннинг и удочку. Ведь добились запрета сетей на Амуре, так почему же их на Тумнине не запретить? В противном случае весь смысл рыборазводного завода по выращиванию молоди для восстановления популяции лососёвых теряется. Для кого разводить-то? Для браконьеров и любителей?

Во-вторых, необходимо ужесточать контроль и увеличивать численность инспекторов. Три охранника ВБР на район очень мало, особенно учитывая количество и протяжённость рек, поэтому и лов браконьерский процветает. Прямо на берегу стоят весы, рыбаки тут же грузят уловы в грузовики и ничего не боятся. Вычерпывают и лосося, и гребешок, и краба, и корюшку. И всё это — чистая браконьерская прибыль. Браконьерам ведь налоги платить и село содержать не нужно. Мы бы даже инспекции в помощи по охране нерестилищ не отказали — и деньгами, и топливом, и людьми, если нужно. Лишь бы порядок навела.

В-третьих, ситуацию с КМНС требуется наконец-то разрешить, поменять систему и выдавать по 50 килограмм на одного человека за счёт контрольного лова. Пусть рыбопромышленники возьмут этот вопрос на себя, в поселениях, где работают, обеспечат местных представителей КМНС рыбой — это вполне выполнимо, и я уверен, что многие на это согласятся.

Ну и, конечно, с морским зверем нужно порядок навести — нерпы очень много, ставным неводам очень мешает в работе. А если учитывать, что она в нерестилища заходит, то ситуацию со слабым подходом лосося это только усложняет.

Подготовила Серафима ЛОПАТИНА