«Пока в России есть атомные подводные лодки, на наш век работы хватит»

Современный цех

— Конечно. Сейчас реализуется как раз строительный этап. Все остальные этапы — проектирование, подготовка рабочей документации и так далее уже в прошлом. Теперь дело за строителями. 

— Что это будет за объект?

— Могу сказать то, что уже говорил ранее, — речь идёт о центре кондиционирования и хранения радиоактивных отходов, в котором сконцентрированы наиболее современные научно-технические разработки последних лет. 

— Не стану вдаваться в сугубо профессиональные особенности. Не потому, что это секрет, а в связи с исключительной специфичностью проекта. Постараюсь говорить доступным каждому языком. Вот смотрите, чтобы хранить даже средние объёмы радиоактивных веществ, нам приходится использовать свыше трёхсот контейнеров. Представляете, какое место они занимают? Но ведь наше производство должно быть абсолютно безопасным. Это основа нашей отраслевой деятельности. Соответственно, каждый из трёхсот с лишним контейнеров находится под постоянным техническим и экологическим контролем. А после соответствующей обработки в новом центре количество этих контейнеров сократится.

Дело в том, что с помощью специальной методики радиоактивные отходы приобретут вид более мелких фракций. Хранить их гораздо проще, на меньшей площади. Это — вообще последнее слово техники. Но наш технический и технологический потенциал всегда соответствовал и продолжает соответствовать всем передовым стандартам.

— Какие технологические особенности тут можно выделить?

— Будут использованы все современные достижения нанотехники. Я имею в виду и резку, и химическое сжигание, и паковку, и цементирование, и многое другое. Всё это станет составными частями единого технологического цикла, единой цепочки, если хотите.

— В определённой степени — да. По крайней мере, на сегодняшний день. Но ведь это лишь один из этапов масштабной модернизации нашего производственного цикла. В наших перспективных планах и строительство док-камеры, и многие другие технические и технологические решения. Так что пока в России есть атомные подводные лодки — на наш век работы хватит. 

— Мы занимаемся не только обращением с ядерным топливом, но ещё и радиоактивными отходами. Причём как жидкими, так и твёрдыми. Плюс к этому мы ведём работы по экологической реабилитации объектов. 

— Это задача была поставлена руководством «РосРАО»?

— Да, но тут важно учитывать следующее. Мы работаем в государственной компании. Причём в компании, которая занимается реализацией важнейших государственных проектов. Поэтому каждое наше отраслевое направление подчинено единой государственной цели. Единой государственной стратегии, если угодно. 

— Вы будете наращивать производственные объёмы?

— Но ведь у вас функционирует ещё и морская техника?

— Да, такая техника у нас есть. Это, в частности, док «Сакура», буксир «Сумирэ» и два портальных крана грузоподъёмностью в 10 и 32 тонны соответственно. Эта техника была поставлена нам представителями японской стороны. После трагедии на Фукусиме они оказывают реальную поддержку тем, кто работает в сфере радиационной безопасности.

— Не только. В России также есть оборудование, отвечающее всем современным требованиям. Так что мы используем в своей работе всё самое лучшее. Все соответствующие наработки, и российские, и зарубежные. 

— Нет, мы не «завязаны» на тех или иных производителей. Приобретаем лишь то, что требуется для эффективной работы. А уж кем выпущена техника — российским заводом или зарубежной компанией — вопрос вторичный. 

— Разумеется. Соответственно, вопросам утилизации там также уделяется серьёзное внимание. Сегодня на Камчатке ведётся реабилитация имеющегося объекта. А в дальнейшем речь пойдёт о создании современных условий хранения твёрдых радиоактивных отходов. 

— Точную дату я вам назвать не могу. Всё это находится в процессе проработки. Ну и, конечно, каждое наше действие в обязательном порядке согласовывается с руководством нашей госкорпорации. 

— Вы имеете в виду саму охрану?

— Это также ваша сфера ответственности? Я имею в виду, ваша — как руководителя предприятия?

— Нет, это сфера ответственности подразделения «Атом-Охрана», которое подчинено службе безопасности нашей госкорпорации. Я, как руководитель, не имею права вмешиваться в действия службы охраны. Считаю, что это правильно. Всё должны делать профессионалы. А профессионализм нашей охраны сомнений не вызывает. 

Высококлассные специалисты

— Более четырёхсот специалистов. Специалистов, я это подчёркиваю, поскольку каждый наш сотрудник является именно профессионалом. 

— То есть все ваши сотрудники имеют опыт службы на АПЛ?

— И не только на атомных подлодках, но и на судах АТО, а также на береговых технических базах (БТБ). 

— И офицеры, и мичманы. Но каждый из них, подчеркну ещё раз, является высококлассным специалистом. Подводные лодки, суда АТО и БТБ они знают, что называется, от и до. А как иначе? У нас специфичное производство. И лишних людей у нас нет. 

— Как, видимо, нет и кадрового голода?

— Какой кадровый голод? У нас уже сформирована очередь из желающих попасть на наше предприятие. Отбор здесь предельно тщательный. 

— Средняя зарплата у нас превышает 80 тысяч рублей. Это значительно выше, чем в среднем по экономике Приморья и Камчатки. То есть совокупный доход у наших сотрудников весьма неплохой. Ведь большинство из них получает ещё и военные пенсии. Плюс к этому мы обеспечиваем каждого полным соцпакетом, питанием, спецодеждой и вообще всем необходимым. 

— Для талантливых и ответственных — да, вне всякого сомнения. Главное, чтобы их образование соответствовало специфике нашего предприятия. Ну и чтобы у каждого было желание посвятить себя столь нужному государственному делу, каким мы и занимаемся.

Социальный фактор

— И сколько их будет, дополнительных рабочих мест?

— Не менее ста. Сами понимаете, цифра серьёзная. Для Фокино особенно. 

— Я же уже говорил, у нас даже очередь образовалась из желающих работать именно на нашем предприятии. Плюс ко всему, если понадобится, будем переобучать людей. Так что дефицит кадров нам, в любом случае, не грозит. 

— Вопрос общий — со дня на день во Владивостоке, на острове Русский откроется III Восточный экономический форум. Как вы считает, он нужен нашему региону?

— Нужен! И не только нашему региону. Этот форум является президентским. Соответственно, его статус изначально высок. Также нельзя забывать, он проводится на российском Дальнем Востоке, то есть в самом центре Азиатско-Тихоокеанского региона. Поэтому здесь решаются наиболее значимые экономические, а по большому счёту, и внешнеполитические задачи. Такое сочетание сегодня является крайне важным. Не только для России, но и для всего мира. 

— Да, участвует наше руководство. Наши отраслевые вопросы касаются, как мы с вами уже говорили, экологической безопасности не только в России, но и во всём АТР. Так что наш интерес к ВЭФ определённо объясним.