Торф — богатство Усть-Большерецкого района

Про торф забыли 

— Игорь Леонидович, насколько известно, вашей администрацией разработана комплексная энергетическая программа. 

— Дело в том, что когда речь идет о природных богатствах, почему-то в нашей стране первым делом вспоминают про газ, нефть, уголь, алмазы, рыбу, лес… При этом забывают про такой значимый ресурс, как торф. По его запасам, между прочим, мы занимаем первое место в мире (31 % от общемировых. — Авт.). Торф, по сути, это тот же углеводород, однако его не так высоко ценят, как нефть или газ. Но самое интересное в том, что в случае необходимости он может их заменить. В истории есть такие примеры. Во время Второй мировой войны Германия не имела доступа к каким-либо значимым запасам нефти, но не страдала от дефицита бензина, керосина и дизельного топлива. Вопрос: где они все это брали? Все очень просто — с помощью метода низкотемпературного пиролиза они из угля Рурского каменноугольного бассейна (такой же метод применим и к торфу) получали синтетическую нефть. Далее, методом возгонки, из нее получали необходимое топливо и масла для нужд промышленности. Этот хороший, но забытый способ сейчас очень актуален и для нас. И вот почему. В нашем районе шесть сел, и для их энергетических нужд завозится уголь. Доставляют его из разных мест, в том числе и из Кемеровской области. На Кузбассе местные шахты отдают тонну за 1 000 рублей, но нам, с учетом транспортных расходов, уголь обходится уже в 6 500 рублей! То есть вторичные затраты на погрузуку-выгрузку, складирование и транспортировку превосходят затраты на добычу в несколько раз! Именно дороговизна завозного топлива и побудила нас обратить внимание на местные ресурсы. Речь идет о Митогинском месторождении торфа. Упомянутое месторождение — это 44 миллиона тонн сырья. Общие же объемы запасов в районе приближаются, по разным оценкам, к 300–900 миллионам тонн, можно сказать, что мы ходим по торфу. Разработанная под руководством замглавы администрации Усть-Большерецкого муниципального района Константином Юрьевичем Деникеевым инвестиционное предложение как раз и предусматривает широкое применение местного углеводородного сырья. 

— Что вы подразумеваете под «широким применением»? 

— Я ведь не просто так упомянул немецкий опыт. Да, речь шла про уголь, однако торф очень близок к нему по своим свойствам. Из торфа также можно получать целый ряд продуктов. Из тонны сырья можно получить: 400–450 килограммов полукокса, до 150–180 килограммов синтетической нефти, порядка 150 килограммов пиролизного газа, а также перегретый пар с температурой 300 градусов Цельсия и под давлением 70 атмосфер. 

Вначале был мусор 

— На базе каких мощностей планируется всё это делать? 

— Производственной базой должен стать мусороторфоперерабатывающий завод, который будет находиться в четырех километрах от Митогинского месторождения. Вообще, с самого начала планировалось решение только проблемы утилизации твердых бытовых отходов четырех районных поселений. Но имея еще советские данные о месторождении торфа в районе, грех было всё не совместить. Переработка бытовых отходов будет поставлена на поток, они будут свозиться и перерабатываться вместе с торфом в соотношении один к девяти. Естественно, предварительно ТБО проходят сортировку, как это делается во всем цивилизованном мире. Мы не придумываем ничего нового, а просто учитываем мировой опыт. 

Денежный вопрос 

— Возвращаясь к вопросу энергетики, скажите, какова реальная выгода для района? 

— Про цену привозного угля я уже говорил. Себестоимость же его заменителя — полукокса, полученного из торфа, нами уже просчитана: 1 800 рублей за тонну. Продавать мы его будем с учетом кредитных обязательств перед банком. Итого 2 200–2 300 рублей за тонну (расчеты на 2011 год). Топливная составляющая у нас на Камчатке 75–85 процентов стоимости 1 Гкал. В 2012 году жители района платят по 2 538 рублей за 1 Гкал, а экономически утверждённый тариф для ОАО «Камчатэнерго» составляет 6 

335,47 рубля за 1 Гкал. Разница по умолчанию компенсируется государством. Возмещение из федерального бюджета составляет только по нашему району по тепловой энергии 135–140 миллионов рублей в год. 

— Значит, ваш проект позволит экономить немалые средства, какова цена вопроса? 

— Как раз тут и начинаются трудности. Потребность проекта, с подготовкой которого нам помогла новосибирская фирма НЕРОАЭРА, — 350–400 миллионов рублей. Причем разговор с самого начало идет о том, что проект высокоокупаем, и средства будут возвращены с процентами. Достигнуто предварительно соглашение с камчатским филиалом Сбербанка РФ. Банк готов предоставить кредит в размере 75–80 процентов от стоимости под 14 процентов годовых, при условии, что будет найден соинвестор с объемом собственного финансирования в размере 80–100 миллионов рублей, а также предоставлены проектно-сметная и техническая документации. А затраты только на ТЭО проекта и ПСД — это 5 миллионов 200 тысяч рублей. У нас и таких денег нет. 

Поверили и поддержали 

— А кроме Сбербанка, кто еще поддерживает проект? 

— Мы послали проект в администрацию президента и оттуда его отправили по профильным министерствам и ведомствам. Сейчас у нас есть заключение от Забайкальского Ростехнадзора, кроме того он одобрен Министерством регионального развития РФ, Министерством промышленности и торговли РФ, а также Департаментом угольной и топливной промышленности РФ при Министерстве энергетики РФ. Кроме того, мы возили образцы торфа в Новосибирск, и там в профильном институте дали высокую оценку качества нашего торфа и на вузовской установке переработали наш торф в полукокс. С сибиряками также согласны и в Камчатском отделении РАЕН. Специалисты оценили калорийность нашего торфа, она сопоставима с горючестью привозного угля (4 500 ккал/кг против 4 600–5 200 ккал/кг). А калорийность полученного полукокса получается в пределах 6 200–6 500 ккал/кг. 

— При переводе котельных района на торфяное топливо потребуется ли их переоборудование? 

— Одна котельная района работает на мазуте (вот где потребуется мазут с «торфяной нефти») и 15 котельных района работают на угле, а так как 

торфяной полукокс практически идентичен углю, то никаких дополнительных средств в переоборудование котлов и котельных не понадобится. Другое дело, если бы мы согласились на недавнее предложение провести газ в район. В таком случае потребовалась бы установка новых котлов и котельных, и это помимо прокладки газопровода. Голубое топливо действительно получило широкое распространение в стране, однако нам такой вариант не подходит. 

— Использовать торф экономичнее? 

— Однозначно! И вот почему. Во-первых, запасы предлагаемого нам камчатского газа невелики. В местной прессе обычно говорят о том, что его хватит на 15–17 лет. Местного же торфа, по предварительным оценкам, — на 600–800 лет. Во-вторых, западнокамчатский газ содержит много водяных примесей. Для его очистки газовики сейчас строят целый метаноловый завод. Само собой, дешевле газ от этого не станет. И в-третьих, на полную подготовку газификации сел (в одном живут 1 000, в другом 700, а в третьем 2 000 человек) предусматривалось порядка 1,5 миллиарда рублей. Рентабельность проекта соответственно никакая. 

Кстати, из нашего торфа можно получать газ (предварительные расчеты показывают, что со всего камчатского торфа можно получить пиролизного газа в пять раз больше, чем того газа, который нашли на западной Камчатке, и в отличие от местного он не требует очистки). 

А суть нашего предложения проста — мы предлагаем деньги с дотаций на «выравнивание стоимости 1 Гкал» для населения вложить в высоколиквидный проект с конечной целью уменьшить размер этих дотаций до малых или вообще уйти от них. 

Завод-универсал 

— Полукокс, пиролизный газ, синтетическая нефть, перегретый пар, переработка мусора, чем еще может удивить ваш проект? 

— Добавлю еще кое-что по поводу переработки мусора. После утилизации ТБО на нашем заводе с применением современных мусороперерабатывающих технологий (не путать с мусоросжигающими технологиями) неперерабатываемого остатка остается не более 10–15 процентов, который требует захоронения, но согласитесь, что теперь потребуются и значительно меньшие объемы полигонов и площадей под них. Экономия в шесть и более раз! 

   В нашем районе работает 40 рыбоперерабатывающих заводов, которые стабильно пополняют рыбными отходами мусорные свалки района. А ведь очень часто на них наведываются медведи. Сторожа, кроме как спрятаться в будке, ничего с этим поделать не могут. Переработка отходов рыбного производства решит эту проблему. 

   При переработке торфа можно получить упомянутые мною компоненты: эрозийный дистиллят (синтетическая нефть — 24 процента от общей массы сырья), перегретый пар, полукокс (42 процента) и пиролизный газ. Всему найдется применение. Вот, например, почему на Камчатке не делают кирпичи? Потому что это производство требует энергозатратного обжига. А если использовать дармовой пиролизный газ и местную глину, то можно наладить собственное кирпичное производство на полуострове. Перегретая вода, куда ее девать? С ее помощью можно отапливать ближайший к месту расположения завода поселок Уст-Большерецк. При сжигании в котельных полукокса образуется зола — не что иное как ценнейшее удобрение, аналог древесной золы. Из синтетической нефти несложно получить мазут, дизтопливо и, самое главное, битум. В районе непростая обстановка с дорогами. Требуется много асфальта. Для его производства имеются местные песок и гравий, но битум нам поставляет Хабаровский НПЗ, опять же мы можем перейти полностью на свое сырье. Для перегонки нефти имеются готовые проекты китайских перегонных установок, стоимостью семь миллионов рублей. Места они занимают мало, но при этом смогут перегонять синтетическую нефть в бензин, дизельное топливо, мазут и битум. Району всего этого очень не хватает. 

   И, пожалуй, последнее. Использование угля в котельных имеет одну нехорошую особенность. После его сжигания золу нельзя нигде использовать, так как она несет радиоактивный фон. Каждый год мы роем котлованы и оставляем в них то, что осталось от угля. Если же используется торфяной полукокс, то на выходе мы получаем безопасную, аналогичную древесной золу. Подсчитано, что из пяти тонн полукокса получается от 800 килограммов до тонны золистого порошка. Это как раз то, чего не хватает местному сельскому хозяйству. Зола отлично решает проблему кислых болотистых почв нашего района. Предприятию и утилизировать ничего не надо, фасуй по килограмму да продавай местным хозяйкам. 

Безвредное производство 

— Как будет происходить процесс добычи торфа? 

— Для этого не нужно зарываться в землю. Добычи торфа, по нашему предложению, будет производиться самым экологически щадящим — гидроспособом (а воды рядом хоть отбавляй). Благо рядом нет значимых лососевых рек. На том же Митогинском месторождении пласты торфа толщиной от 2 до 14 метров выходят прямо на берег моря. При выработке месторождений будут образовываться водоемы. Связано это с тем, что торф имеет вкрапления земли и требует водяной очистки. С помощью гидропушек его разжижают, все ненужное оседает на дне котлована, а после этого уже чистую торфяную фракцию собирают, отжимают и вывозят на заводской склад. Заготовка сырья будет производиться всего два месяца в году, а вот его переработка — круглый год. А что касается оставшихся котлованов, то в них можно разводить рыбу, того же карпа. 

    В заключение можно смело утверждать, что предлагаемый проект переработки торфа — одно из самых экологически оправданных производств. Кстати, при переработке торфа и ТБО перерабатывающие модули работают по замкнутому циклу, иными словами — на выходе у них нет трубы, то есть никаких выбросов. В отличие от мусоросжигающих, к тому же там тратится солярка, и на выходе получаем распыляемые вредные выбросы, в том числе и диоксины. 

Проект не для всех 

— У вас очень интересный проект, но почему ничего подобного еще не реализовали в других регионах, богатых торфом? 

— Меня часто об этом спрашивают. Почему подобное не реализуется в том же Новосибирске, ведь там есть знаменитые Васюгановские болота? 

Во-первых, там всего в 80 километрах есть Кемеровский угольный бассейн с его хорошим и доступным углем — с ценой порядка 1 000 рублей за тонну от шахтеров. 

Во-вторых, для использования васюгановского торфа нужно создавать инфраструктуру — дорогу, желательно железную, а это 200 километров. Несомненно, это напрямую отразится на конечной стоимости полукокса. У нас же к месторождению ведут грунтово-гравийные дороги, которые необходимо только поддерживать, и оно находится всего в четырех километрах от будущего завода. 

Чужие наши деньги 

— Остается непонятным только одно, почему до сих пор вам не помогли реализовать этот проект? Ведь вполне возможно, что район смог бы отказаться от нынешнего объема дотаций. 

— У нас нет соинвестора, готового наряду со Сбербанком инвестировать в проект. Что касается дотаций, то для нашего района это понятие относительное. Наша территория очень богата. Первое и главное наше богатство — это рыба. Местные предприятия в год добывают до 100 тысяч тонн только лосося, большие объемы краба и минтая. В общей сложности рыбная промышленность района дает продукции до 10 миллиардов рублей в год. А вот бюджет района выглядит уже намного скромнее. В этом году он едва достиг 700 миллионов рублей. Из них собственные средства — 100 миллионов, остальное дает край и Москва. Еще у нас три ГЭС, а также первая в мире геотермальная станция. Потенциально район очень богатый. Но законодательство, в том числе и налоговое, несовершенно в том плане, что ни район, ни даже край не имеют отношения к этим богатствам, и поэтому мы бедные. Второе богатство — торф, пока не используется. Торфа много, и если нам не только свой район обеспечивать топливом, как заложено в проекте, а продавать соседям, налогов будет еще больше. Если мы на первых порах не сможем совсем отказаться от дотаций, то, по крайней мере, значительно снизим их объем, а на втором этапе развития торфяной переработки, наверное, сможем замахнуться на самодостаточность района. Я считаю, что лучше один раз потратиться, чем постоянно просить денег. Опять же повторюсь: мы готовы вернуть всё с учетом процентов. Проектная мощность производства — переработка 50 тысяч тонн торфа в год (в перспективе до 100, 200 тысяч тонн). Все риски просчитаны, даже если предприятие выйдет на 85 процентов мощности, мы всё равно сможем справиться с кредитными обязательствами. 

   Мы обратились к депутатам Законодательно собрания края, были проведены первые слушания. Предварительная поддержка есть. Также имеется возможность получить деньги от фонда «Сколково». Главное условие — инновационность проекта. Как раз именно этим наша идея и отличается. 

Беседовал Владимир ПОСТРИГАНОВ